— А на самом деле из центра, — пояснила Линн. — Прямо из гардеробной.
Костюм из льняной ткани в полоску висел на Ювеналии как на вешалке.
— Я уговаривала его купить новый костюм, но ему нравится этот.
Говард Харт пристально смотрел на Ювеналия и молчал — пауза затягивалась.
Наконец он сказал:
— Вы — Чарли Лоусон, но, как правило, вас называют — думаю, любовно — просто Юви. Но я намерен быть беспристрастным и буду именовать вас Ювеналием. Не возражаете?
— Намерен быть беспристрастным, — усмехнулась Линн. — Помолчал бы лучше! — Через секунду, взглянув на Ювеналия, она изменила свой настрой: — Посмотри на него, Билл. Разве он не обаятельный?
Говард Харт продолжал вещать:
— Сначала я хотел бы, чтобы вы рассказали о появлении у вас стигматов своими словами, а именно: что это такое — стигматы, и один из наших спонсоров интересуется, как вы это делаете.
— Как вы это делаете, видите ли! — всплеснула руками Линн. — Этот аферист диктует Ювеналию, что говорить…
— Не нервничай! — сказал Билл Хилл.
— Я ничего не делаю, — пожал плечами Ювеналий. — Все происходит само собой. Хочу добавить, что я не считаю появление стигматов мистикой, равно как и метафизикой. Поясните, что вы имели в виду, когда упомянули об этих категориях идеалистического мировоззрения.
— Вы верите в Бога? — спросил Говард Харт, игнорируя вопрос Ювеналия.
— Да.
— Вы верите в чудеса?
Ювеналию ничего другого не оставалось, как дать утвердительный ответ.
— Да, — кивнул он.
— Вы были одним из францисканцев, которые образуют особенный… мистического мировоззрения орден, не так ли?
— Я был монахом-францисканцем и скажу вам, никакой склонности к мистицизму среди своих собратьев не заметил.
— Скажите, вы человек впечатлительный, поддающийся внушению, возможно, несколько наивный?
— Возможно, да, — ответил Ювеналий.
— В таком случае ваши пять кровоточащих ран, скорее всего, не чудесное воспроизведение ран Иисуса Христа, а, пожалуй, результат вашего самовнушения.
— Скорее всего, — вздохнул Ювеналий.
— Внушая что-либо самому себе, вы, должно быть, крепко зажмуриваете глаза либо концентрируете свое внимание на распятии или же задерживаете дыхание?
— Я не делаю ничего подобного.
— Вы произносите молитву, типа: «Господи, ниспошли мне этот дар, пусть все увидят, что я, как святой Иосиф, чудотворец прямо из Средних веков?» — Говард Харт помолчал. — Так?
— Вы можете повторить ваш вопрос?
Линн засмеялась.
— Как вы думаете, почему Бог избрал вас, наделив этим… поразительным даром? Что в вас такого особенного?
— Я не знаю, почему Он это сделал.
— Итак, вы скромный человек, — сказал Говард Харт и улыбнулся в камеру. — Скромность — это часть вашего имиджа, да? Позвольте мне задать вам вопрос. Почему вы пришли ко мне на передачу?
Ювеналий помедлил с ответом.
— Потому что вы пригласили меня, — сказал он погодя. — Я решил воспользоваться этой возможностью… Ну, я подумал, ничего постыдного в том, что у меня этот дар, нет, как мне…
— Минуту, — прервал его Говард Харт. — Всего одну-единственную минуту! Это я вас пригласил? У меня сложилось впечатление, что ваш менеджер пришел ко мне…
— У меня нет никакого менеджера, — заявил Ювеналий.
— Ваш менеджер пришел ко мне и предложил подписать контракт, в котором говорилось о том, что вы, так называемый слуга Господа, самопроизвольное орудие Его милости, появитесь на этом шоу, не иначе как за… — Говард Харт смотрел прямо в телекамеру, — один миллион долларов.
— Мне должны заплатить за участие в передаче? — произнес Ювеналий с расстановкой.
— Разве вы не подписывали контракт?
— Я что-то подписывал, но не знаю, что это было.
— Вы не читали текст?
— Я лишь мельком взглянул на него.
— Итак, вы утверждаете, что ничего не знаете о гонораре в миллион долларов? Хотите, чтобы люди поверили, будто вы появились здесь в качестве благодетеля? — Ехидная улыбка Говарда Харта сменилась громким смехом. — После подобного заявления придется кое-что уточнить, — сказал он, глядя прямо в камеру.
— Ты — сукин сын, — сказала Линн.
Билл Хилл оглянулся, взял ее за руку.
— Не заводись! Вспомни, сколько раз я пытался поговорить с тобой. Ты не хотела ничего слушать, не так ли?
— Ты заключил с Хартом сделку, да?
— Все не совсем так, как он говорит.
— Сколько?
— Харт старается выставить Ювеналия недоумком, вот и все.
— Сколько?
— Четыреста тысяч баксов. Юви подписал контракт в офисе Говарда Харта, я видел это своими глазами.
— Но ты ничего не сказал ему о деньгах! Ты говорил ему о четырехстах тысячах или нет?
— Не говорил, потому что сумма еще не окончательно определена, пока не выяснится, сколько каналов транслировали это телешоу. Короче, мы получим чек и приятно удивим его.
— Мы? — Линн вскинула брови.
— Ты тоже в доле.
— Я не желаю участвовать в этой афере! — заявила Линн.
— Успокойся! Заключение контракта в таких делах — вещь общепринятая. У меня не было возможности все это тебе объяснить, так как ты уехала и даже не сказала мне о том, что уезжаешь.
— А сколько ты получишь? Между прочим, не ты чудотворец, а он…
— Но ведь именно я уломал Говарда!
— Сколько? — повысила голос Линн.
— Потише, пожалуйста, хорошо?
— Скажите, сколько вы, как профессиональный стигматик и чудотворец, получали до сих пор? — спросил Говард Харт.
— Нисколько, — ответил Ювеналий.
— Тогда это будет ваш первый миллион. Что вы станете делать с ним?
— Я не знал, что мне заплатят.
— Хо-хо! — оскалился Говард Харт. — А теперь, когда вы знаете, что вы будете делать с ним? Миллион долларов… Между прочим, как религиозный чудотворец, не являетесь ли вы физическим лицом, освобожденным от налогов?
Ювеналий нахмурился.
— Я понятия не имею о том, какое я лицо, — ответил он, обведя взглядом присутствующих в студии.
— Допустим, — сказал Говард Харт, глядя в камеру. — Вы теперь богатый человек. Миллион долларов — это целое состояние. Не собираетесь ли вы потратить его на свою девушку? Здесь, уважаемые телезрители, уместно заметить, что у нашего чудотворца есть возлюбленная… Хотелось бы узнать об этой стороне вашей жизни. Как зовут вашу возлюбленную?
