губернатора. Не потому, что он был чем-то особенным. Дослушав речи (каждый, считающий себя хоть что-то значащим в этом городе, постарался сказать хоть что-то, как правило, витиевато и многословно), они проследовали за стол, огромный и способный без проблем вместить местное высшее общество. Еще и место останется. Но тут вдруг выяснился интересный нюанс. Александр настолько привык за время походов к своим людям, что в одиночку, среди чужих, не слишком расположенных к нему людей, ощутил подобие иррационального страха. Будто кто-то постоянно целится в спину.
Пренеприятное, к слову, ощущение. Еще и мундир сидел неловко. Бойль, памятуя о том, что у мичмана всего один мундир, за время перехода донельзя истрепанный, выцветший и вдобавок штопаный, распорядился заказать ему новый. Местные портные опыт имели, и построили форму без столичного лоска, но вполне добротно. Однако по описанию точно не подгонишь, да и не обмялась еще форма… В общем, все вместе привело к тому, что Александр пил, не пьянея, вкуса блюд практически не чувствовал и по окончании торжественной части под предлогом усталости сбежал обратно на корабль. Хозяин предлагал гостевую комнату, однако Верховцев максимально вежливо отказался – в маленькой каюте шлюпа ему было куда спокойнее.
Утро началось с непривычной тишины и больной головы. Память упорно отказывалась рассказывать, что же вчера было, но сухость во рту и непреодолимое желание выпить хоть чего-нибудь настаивали: праздником у наместника вечер не ограничился. В глаза словно насыпали песку… Словом, праздник удался.
– Что, ваше благородие, нажрались вчера?
Голос не был осуждающим, скорее, в нем звучала констатация факта. А еще была в нем какая-то странность. Однако какая именно, Александр в тот момент не понял. Куда больше его внимание занимала кружка с огуречным рассолом, которую он незамедлительно высосал до дна. Лишь после этого он нашел силы не только сесть на кровати, но и, всмотревшись в полумрак каюты, понять, кто же здесь о нем так позаботился. И лишь тогда свежеиспеченный лейтенант понял, в чем причина дискомфорта: голос был женский.
Впрочем, как оказалось, помимо минуса (стыдно стало, покраснел) были и плюсы. Например, вечером с него сняли-таки обувь, иначе ноги с утра были бы совсем деревянными. Приготовили воду, чтоб умыться. Одежда тут же – чистая и аккуратно сложенная. И, вершина цивилизации, горячий завтрак и обжигающий кофе! В общем, как оказалось, поморские женщины знали, как помочь мужчине, которого мучает похмелье. А также понимали, когда надо тихонечко уйти. К окончанию завтрака лейтенант внезапно обнаружил, что в каюте он один. Оставалось лишь развести руками и, закончив трапезу, выйти из каюты.
На палубе было удивительно чисто и мирно. Людей практически не наблюдалось, что, в общем, и неудивительного – практически все сейчас на берегу, проверяют глубину пивных кружек или… гм… других мест, благо в Архангельске, равно как и в любом другом портовом городе доступную женщину найти проще, чем священника. А скорее всего, отсыпаются сейчас после бурной ночи. Ну, ладно, он им сам честно дал аж три дня на отдых и разврат, поэтому нечего возмущаться.
– А я тебе говорю, их благородие отдыхают. Пускать не велено.
– Да пусти ты, дурья башка. Я от адмирала!
– Их благородие отдыхают…
Александр слушал и гадал, то ли выходить из благодушного настроения, то ли, наоборот, активно буйствовать по этому поводу. Впрочем, услышанное, скорее, развлекало. Янек, тот самый поляк, что не так давно не хотел иметь ничего общего с москалями, теперь стоял насмерть, виртуозно изображая идиота и не пуская на борт какого-то гражданского шпака. Предлог железный – командир приказал. Александр, правда, не помнил, отдавал ли он такой приказ, но наблюдать за происходящим было забавно. Интересно, Янек-то как, внутренне ухохатывается или в самом деле серьезен? Да ну! Он же, в самом деле, не дурак.
Вот так и бывает – меняет людей море. А всего-то и надо спиной к спине с русскими рубиться с лезущими со всех сторон оскаленными харями, владельцы которых обряжены в красные мундиры и стараются тебя убить. А потом ощутить на губах соленый вкус крови. И сладкий – победы. Вот так и рождается из кучки случайно прибившихся друг к другу людей экипаж. Однако же стоит заканчивать эту комедию.
– Янек, отставить, – фамилию матроса Александр никак не мог запомнить, слишком уж они у поляков зубодробительно-непроизносимые. Впрочем, обращение по имени его люди принимали как должное. Удивительно, но ощущения панибратства это не вызывало – наверное, все же когда что-то рождается в бою, восприятие немного другое. – Пропусти его.
Посланник адмирала ступил на борт, с недоумением глядя на возникшего словно ниоткуда одетого по всей форме офицера. Александр мысленно похвалил себя. Все же умение быстро одеваться и приводить себя в порядок, вдалбливаемое в Корпусе даже лучше обязательной (и проклинаемой всеми) для человека военного шагистики, на самом деле очень хорошая штука. Все же офицер в мундире, застегнутый на все пуговицы и свысока глядящий на окружающих, производит должное впечатление. Даже лицо становится вроде как шире и представительней.
– Итак? – Верховцев постарался вложить в слова как можно больше сарказма. Впрочем, на вновь прибывшего это впечатления не произвело. Как-никак, служба при губернаторе позволяет видеть эполеты каждый день, и посерьезнее лейтенантских.
– Их превосходительство просят вас явиться к нему по готовности.
– Всё?
– Всё.
– Свободен.
Что же, посланник удалился с достоинством, но быстро. Явно чувствовал себя не в своей тарелке на аскетичной и суровой палубе боевого корабля, причем не парадного, а совсем недавно вернувшегося из похода. Такого, где могут и убить, Александр задумчиво посмотрел ему вслед, почесал подбородок, юношеский пушок на котором превращался потихоньку в юношескую же бородку. Нет, все же придется побриться. А так не хотелось!
Спустя час, сверкая гладко выбритым лицом, «клюквой» и новеньким мундиром, Верховцев уже входил в кабинет губернатора. Как ни крути, а в провинции есть своя прелесть. Где-нибудь в Петербурге для подобного пришлось бы за месяц записываться. А потом долго ждать в приемной, пока Очень Высокое Начальство соблаговолит оторваться от Очень Важных Дел (например, общения с дамой или чашки с кофе) и принять тебя. Здесь же было проще. Ты пришел – тебя пропустили. Красота!
Вице-адмирал Бойль сидел в наполовину расстегнутом мундире и выглядел удивительно довольным жизнью. Впрочем, от Александра не укрылась наполовину опустевшая бутыль вина, одиноко стоящая на столике в углу. Похоже, адмирал уже успел принять толику «лекарства» и теперь мог позволить себе наслаждаться жизнью.
– А, это вы, Александр, – Бойль махнул рукой. – Проходите, присаживайтесь. Завтракали?
– Время-то уже обеденное, – усмехнулся Верховцев, опускаясь в
