кто бы спорил, — кривлю губы.
Леофаста довольная произведённым впечатлением, склоняет голову на бок и плавно совершает взмах рукой в сторону портала из которого тут же проявляются четыре девушки в полупрозрачных белых одеяниях.
Но примечательны не просвечивающие телеса, симпатичной рельефности, а деревянный сундук который они прут. Метр длины и по полметра высоты и ширины. Явно тяжёлый.
Поставив свою ношу, три красотки, красиво покачивая задницами, свалили в портал. Последняя же встала рядом с Леофастой. А Балагур озвучил мысль, которую не смог удержать в своей черепной коробке:
— Только не говорите, что невеста нашего Мажора в сундуке.
— Молот! — отдаю команду.
— Есть!
— Ай! За что? — Вовка возмущённо трёт затылок.
— Не жени командира раньше времени! — поясняет Мальвина действия своего благоверного.
— Пардоньте! — Балагур тут же изображает книксен. — Виноват. Исправиться не обещаю. Но всё же, что в ящичке?
И тут девушка, стоящая рядом с богиней открыла рот, чтоб сообщить нам следующее:
— Великая и прекрасная, богиня любви Леофаста, в милости своей, соизволила, выделить от щедрости своей, подарок для…
— Мне? — Вовка восторженно прижимает руки к груди. — Вот спасибо! Я пойду распакую пока, на полочки поставлю! А вы тут поболтайте, пивка хряпните, шашлычка, опять же, Степаныч нажарил.
— А ну стоять! — в руках богини появляется хлыст, которым она пытается ударить Вовку, по лапкам загребущим, которыми он уже волок сундук подальше от места выдачи.
— Ай, чуть не попала, — Вован прячет конечности за спину. — Ну вот чего драться-то? Сказала бы сразу, что не мне. А то главное, сперва наобещала, поманила подарочком, а потом по ручкам моим белым…
— Егор, убери его, а то я за себя не отвечаю! — шипит сквозь зубы богиня.
— Да я сам уйду! — Балагур гордо вскидывает голову. — Нежили богато, нечего и начинать. Но в следующий раз не забудь мне подарок. Ай!
На это раз увлёкшийся клоунадой баламут, всё-таки отгрёб божественного хлыста поперёк спины.
— Ух ты ж, как жжётся-то! — убегает неугомонный Вовка. — Дайте мне мазьку или хотя бы холодца, к спине приложить!
— Да тьфу на тебя, — притопывает обнажённой ножкой Леофаста.
— О! Разом прошло! Спасибо, не оставила сирого помирать от боли.
— Вова, хватит! Не злоупотребляй моим хорошим отношением, — хмурится богиня.
— Да я молчу, — отмахивается Вовка. — Просто вы все как эти. Мажор упёрся, как не знаю кто, ты вся из себя строгая мамаша, великая богиня, в милости своей. Нормально же общались! Чего началось то?
— Да как ты смеешь! — помощница Леофасты вскидывает руку с зажатым в кулаке хлыстом. Интересно, а где она его прятала?
— Тихо! Свободна! — богиня, поджав губы, кивком отправляет разгневанную прислужницу долой. И стоило той скрыться в портале, пояснила: — Жрица, что с неё взять.
— Да мы так и поняли, — киваю. — Так что за подарок-то? То трясётесь, за каждую плюшку, то прям сундуками тащите.
— Это не совсем подарок, — вздыхает. — Приданое. А оно уж извини, никого не касается. Я кровиночке своей, можно сказать, по монеточке собирала. Недоедала, ручек белых не жалела, — заламывает эти самые конечности. — И всё чтоб не оставить доченьку мою, босой и голой среди людей чужих, на чужбине без тепла материнского. А-а-а-ы-ы-ы…
— Балагур, ты, что укусил её что ли? — Мальвина аж отлипла от Олежки, чтоб задать этот вопрос.
— Вот не надо! — возмущается Вовка. — Если её кто и кусал, то это Мажор.
— Мажор, а ты кусал? — не унимается бывшая локисса, а ныне славица.
— Было дело, — непроизвольно хихикаю.
— Кхм… Вроде нормально. Хи-хи, — не выдерживает своих же выкрутасов Леофаста. — Так что путь лесом идут, я приданное давно собираю.
— Лео, мы же вроде договорились! — возмущаюсь.
— Так то не тебе, то доченьке моей на дорожку. Чтоб не побиралась среди чужих людей.
— А ну тогда ладно, — облегчённо вздыхаю.
— А как женишься, твоё станет, — лыбится наглая блондинка.
— Я же сказал, что не буду жениться!
— А вот и приданное. Хи-хи… — откидывает крышку.
— Мажор, надо жениться! — на плечо опускается рука Степаныча.
— Только после тебя, — огрызаюсь, глядя на содержимое сундука.
Бабушки мои богини… Четверть куба, драгоценных камней, не малого размера. Уточню. Эдемских камней. Вы же помните про те же самые чёрные брюлики и всякие синие изумруды…
— Ами, Крета, замуж за меня пойдёте?
— На неках не женятся, — неуверенно сообщает Сорока.
— А ну стоять! — возмущаюсь. — Ах ты меркантильная душонка! Решил продать командира за побрякушки? Десантники не продаются! Понял?
— Так-то продать. А тут же и командир на месте и хабар опять же… — спрятавшись от меня за Молотом, пытается увещевать Степаныч.
— Придушу!
— Ты погодь, ты невесту сперва посмотри! Мож и сам захочешь!
— Ах ты Иуда!
— А ну хватит! — вместе с криком раздаётся громкий звук, похожий на взрыв, больно бьющий по ушам.
Это Леофаста, не выдержав нашего препирательства, щёлкнула кнутом над головой.
— Егор, я же говорила. Ты можешь не жениться. Я вот тоже девушка свободная, и ничего нормально.
— Ага, — соглашаюсь. — Помню, как же. А потом мне Руслан глаз на задницу натянет.
— Так, стоп, — тут же влез Степаныч. — А ведь и правда дело молодое. Гражданский брак в наше время никого не удивит. Трахайтесь, дети мои…
— Прибью, падла! — пытаюсь ухватить Степаныча за горло. Но ушлый прапор моментально прячется за хрупкую девочку Веру, что приходится супругой нашему Листику.
— Мажор, да я, если что Руслана на себя возьму! Грудью встану! Да он ещё тебя благодарить будет!
— Ты силы-то свои не переоценивай, — сплёвываю.
— А Балагур на что? — тут же подсказывает Лаки. — Затрёт, мало не покажется. Да и ты сам, если припрёт, такого нагородишь, семеро с лопатами не растащат.
— Угомонитесь, горячие последователи прапора. Вы просто не понимаете! Это же дочь Руслана…
— Забирай! — Вовка пинает сундук. — Нам подачек не надо. Сами о дочери Джина позаботимся. За кого хочет, за того замуж и пойдёт. А мы поддержим.
— Но, ы-а-ы… — Степаныч пытается что-то сказать, но получается плохо. А
