Книга Медведь - Дмитрий Вилорьевич Шелег

Андрей Георгиевич задумчиво сказал:

– Да, сюрикэн Пелагеи или как там ее по-настоящему! И тут дело не в мистике, потому что дракон – символ Вторых.

Артамонов присвистнул.

– Нам надо найти Тихомира и младенца во что бы то ни стало, – сказал Андрей Георгиевич и направился от железнодорожного полотна вглубь леса.

Артамонов вздохнул и махнул рукой двум полицейским:

– За мной! Идем фронтом! Смотрите под ноги! Ищите следы!

И злобно пробормотал себе под нос:

– Чертова хинайка Пелагея…

* * *

Утром Пелагея проснулась от легкого скользящего прикосновения по шее.

«Что-то холоднокровное», – подумала она и, приоткрыв глаза, увидела крупную гадюку.

Пелагея прошептала ей:

– Приветствую тебя, мой завтрак!

Молниеносным движением она схватила змею за голову и поднесла к своим глазам.

Смотря в узкие вертикальные прорези зрачков древней рептилии, Пелагея попросила:

– Дай мне сил! Мы же с тобой одной крови, маленький дракон!

* * *

На лесной дороге Пелагея встретила двух монахинь.

– Господи Иисусе Христе, помилуй рабу Твою… – запричитали те, узрев печальный вид Пелагеи.

Пелагея притворилась, что ей плохо, и прислонилась к придорожной сосне.

После того, как монахини, то и дело крестясь, выслушали «жалостливую вдовью историю» Пелагеи, одна из них, постарше и потучнее, предложила:

– А пойдем, сестрица, с нами! Сейчас начато строительство женского монастыря на Валдае. Строится в лесу, на берегу Корецкого озера. Монастырь больше как женская община будет. Можешь монашкой и не быть. Будешь при училище для девочек-сирот аль при лечебнице для сестер. У нас уже много вдов собирается.

Пелагея предложение почти не слушала, а оценивающе смотрела на вторую монахиню, которая была под стать ей и по росту, и по размеру…

19 серия

Эпизод 1

Старообрядцы

29 мая 1862 года Валдай

Манящий запах свежевыпеченного хлеба разносился легким утренним ветерком по всей округе.

Проснувшись, Тихомир встал в полный рост и начал принюхиваться, пытаясь угадать, с какой стороны идет пьянящий аромат.

За ним поднялись и Картуз и Марфа.

– Не чудится ли нам это? – спросила Марфа, проведя рукой по глазам, словно убирая пелену.

– Же ж не чудится, – подтвердил Картуз.

– Люди совсем рядом! Надо кричать, – предложил Тихомир.

Картуз задумался:

– Погоди кричать же ж.

Тихомир обвел рукой болото:

– Ты снова хочешь рискнуть!

Картуз потупился.

– Давайте кричать, – поддержала Марфа. – А-у-у-у…

* * *

– Кто такие будете? – из ниоткуда раздался мужской голос.

Тихомир покрутил головой по сторонам, но так и не понял, откуда идет звук.

– Мы из Твери добираемся. Верный человек дорогу указал, – сказал он наугад прямо перед собой.

Из-за невысоких редких кустов, растущих совсем рядом, вышел крепкий молодой мужик с рыжей бородой и такими же огненными волосами, выбивавшимися из-под перевязи на голове. Его одежда была замаскирована травой и мхом.

Мужик спросил с прищуром:

– Какой такой верный человек?

Тихомир подозрительно посмотрел на него и спросил:

– А сам-то кто будешь?

Рыжий бородач сначала удивился, а потом рассмеялся:

– Аты, братец, хитер!

Марфа жалобным голосом попросила:

– Добрый человек, выведи нас отсюда! Дите у нас малое. Озябли мы в воде-то. Оголодали.

Рыжий хмыкнул и скрылся из виду.

* * *

Скоро рыжий привел второго мужика, который был намного старше, что было видно даже издалека по длинной бороде с проседью.

Мужики ловко шли по болоту, высоко поднимая ноги, к которым были приделаны какие-то странные сетчатые овалы.

* * *

– Похоже на снегоступы, какие же ж я в Сибири видел, – объяснил Картуз.

* * *

Когда мужики подошли поближе, седобородый строго спросил у Тихомира:

– Так кто, говоришь, к нам дорогу указал?

Тихомир ответил:

– Мы идем из Твери. Рассказал про вас фельдшер фабричной больницы Святослав Владимирович.

Взгляд седобородого подобрел:

– Ладно. Пошли с нами. Видно, хорошо укатала вас трясинушка.

Путники непроизвольно начали осматривать свои грязные мокрые лохмотья и отряхиваться.

Седобородый подмигнул рыжему:

– Найдён, кто из них леший, а кто водяной?

Найдён весело рассмеялся:

– Как есть!

Седобородый сказал ему:

– Выдай им амуницию.

* * *

Найдён подошел еще ближе, снял со спинной перевязи и опустил к ногам Тихомира три пары странных предметов и сказал:

– Крепи болотоходы ремнями.

Каркасы болотоходов в форме заостренного эллипса были согнуты из прутков потолще и переплетены более тонкими прутьями в виде сетки.

Картуз первым стал прилаживать болотоходы к сапогам. Тихомир, глядя на него, надел болотоходы на ноги Марфы. Потом и сам закрепил амуницию.

Найдён со сноровкой проверил, как были закреплены болотоходы, и, объясняя, махнул рукой:

– Идем спина в спину. Между всеми пусть будет шагов по десять. И маленькими шажочками – меньше проваливаться будете. Ноги поднимайте медленно – так меньше травы цепляться будет. Как есть.

* * *

Найдён почвякал первым, пощупывая впереди себя шестом.

Все тронулись за ним гуськом.

Седобородый пропустил всех вперед. Он перехватил шест с рогатиной на конце перед собой и, держа горизонтально на уровне груди, словно балансируя им, пошел последним.

Шагов через двести вышли на тропу, проложенную связанными между собой крест-накрест жердями.

Найдён вполоборота сказал:

– Гать! Как есть.

В голове Тихомира пронеслось: «Гать от „га“ – на старорусском „движение14».

* * *

По гати шлось быстрее, и вскоре началась твердая земля.

Марфа, терпеливо переносящая все болотное приключение, не выдержала и разрыдалась. Передав Первого Тихомиру, она стала на колени и начала целовать траву на твердой почве, читать молитву и креститься.

Мужчины некоторое время стояли молча.

Седобородый покачал головой, бросил шест на землю и сказал:

– Хватит выть! Живые же. Амуницию сымайте!

Марфа, с трясущимся подбородком, утерла полные слез глаза и еще больше размазала грязь по лицу.

Тихомир, видя такое «великолепие», рассмеялся.

Марфа смущенно отвернулась и тоже засмеялась.

Их смех подхватили все:

– Живые!!!

* * *

Седобородый кивнул Найдёну, и тот совершенно серьезно спросил у путников:

– Покаж кресты…

И, посмотрев предъявленные нательные крестики, укоризненно промолвил:

– Как есть.

* * *

На большой поляне располагалось поселение из семи изб. Чуть поодаль от них стояла небольшая часовенка с восьмиконечным крестом наверху. Были и еще какие-то мелкие постройки, видно, для хозяйства. Хоть избы были и невысокие – со срубами не больше чем из десяти или двенадцати венцов, – но окна в них были большие, светлые. А сами строения были так добротно срублены, что чувствовалась рука мастера. Между избами были распаханные и уже начинающие зеленеть огороды, которые были аккуратно размечены колышками как «под линейку». Путникам