ее лицо в ладони. — Я хочу тебя достаточно сильно, чтобы скрывать отношения. Я буду чертовски ненавидеть это. Но я сделаю это.
Она сглотнула.
— Может будет лучше остаться друзьями?
Друзьями? Черт возьми, нет.
Я провел губами по ее рту, водя ими взад-вперед, едва касаясь. На этот раз это было все, что она получит. Если она действительно хотела меня, пришло время показать это.
— Форд. — У нее перехватило дыхание. Она приподнялась на цыпочки, ища продолжения.
Да. Вот и все. Это был знак. Она тоже этого хотела.
Вместо того, чтобы поцеловать ее, я отстранился, встретившись с ней взглядом, потому что мне нужно было знать, что она услышит, что я скажу дальше.
— Мы не друзья. Не в этот раз. Ясно?
Она кивнула.
Мы будем прятаться. Мы будем прятаться, как чертовы подростки. Если это то, что требуется, чтобы исследовать это, прекрасно. Это прогресс.
— Хорошо. — Я отпустил ее, потому что мне действительно не хотелось, чтобы меня застукали в дамской комнате, и повернулся к двери. Но прежде чем я успел открыть замок, шепот Милли остановил меня.
— Я не могу позволить тебе причинить мне боль.
Мои руки сжались в кулаки. Вот и весь прогресс.
— И ты так уверена, что я это сделаю? Черт возьми, Милли.
— Я не буду притворяться, что мне не страшно, Форд.
Не это я ожидал услышать. И не был уверен, чего она ожидала услышать от меня.
Поэтому я выбежал из туалета, не уверенный, злюсь я на Милли.
Или на себя.
Глава 20
Форд
Тысячи крошечных ураганов бушевали в моих венах. Они проливались дождем нервов, предвкушения, волнения и страха. Мне стоило больших усилий сдержать дрожь в руках, когда я выходил из раздевалки, следуя за командой, марширующей к стадиону.
Болельщики выстроились вдоль дорожки, хлопая и подбадривая «Диких котов». Лучшего дня для нашей первой домашней игры и быть не могло. Безоблачное голубое небо. Легкий ветерок смягчал солнечную жару.
Черт. Солнцезащитный крем. Сегодня утром я вышел из дома, зная, что что-то забыл. Это был солнцезащитный крем.
Надеюсь, с бейсболкой и солнечными очками мое лицо не обгорит. Но мои предплечья и икры, вероятно, поджарятся.
— Готов? — спросил Торен, когда мы шли бок о бок.
— Нет.
Нам не помешала бы еще неделя тренировок, но так было всегда. Независимо от роли, игрока или тренера, я никогда не чувствовал себя готовым к первой игре. Но я уже много лет так не волновался перед игрой.
Взвинченный — это еще мягко сказано. Каждый раз, делая глубокий вдох, я ожидал, что выдохну эти изнуряющие нервы. Это была не первая моя игра. Я делал это бесчисленное количество раз раньше. Так почему же я не мог расслабиться?
Тренировочная игра в прошлые выходные прошла хорошо, но сегодня мы будем играть против другой команды и другого тренера, которые тоже хотят победить. Думаю, мы узнаем, кто хотел выиграть больше.
И у кого был талант, чтобы одержать победу.
Боже, я надеялся, что это будем мы. Ради тысяч и тысяч болельщиков, которые будут на стадионе, ради моего персонала и моих игроков, я чертовски надеялся, что мы победим.
И, возможно, ради Милли тоже.
Прошло восемь дней с тех пор, как я выбежал из женского туалета. Восемь дней с тех пор, как я видел ее лицо. На этот раз не она избегала меня, а я ее. Я старался держаться подальше от ее офиса, сосредоточивая свое время и энергию на своем уголке мира.
Джоуи пошла в школу, и пока что четвертый класс был успешным. У нее уже появилось несколько друзей, и ей нравилась ее учительница. Но было еще рано. Каждый вечер, возвращаясь домой, я задерживал дыхание, входя в дверь, задаваясь вопросом, застану ли я ее в слезах.
Она не захотела прийти на сегодняшнюю игру, решив вместо этого остаться дома со Стефани. На следующей неделе Джоуи начнет заниматься волейболом, и каким-то образом мне нужно было придумать, как сбалансировать свое расписание и ее, чтобы я успевал на игры — в том числе и по субботам, потому что зачем кому-то облегчать мне задачу?
Возможно, если ее игра будет достаточно рано, я смогу немного посмотреть, прежде чем прийти сюда. Стефани нужно будет помочь мне и снять видео или, возможно, включить прямую трансляцию, и…
Позже, Форд. Все это придется отложить на потом.
Список дерьма, в котором мне нужно было разобраться, рос, и все это было отложено на потом.
Включая Милли.
Она сегодня работала здесь? Будет ли она смотреть игру?
Когда мы шли к стадиону, я взглянул на вип-ложи. В прозрачных стеклянных окнах отражалось небо, скрывая всех, кто был внутри.
— Вперед, Биг Блу (прим. ред.: дословно Big Blue (Биг Блу) переводится Большие Синие, цвет команды «Диких котов» — синий)! — крикнул мужчина с пивом, когда мы проходили мимо.
— Не облажайся, тренер, — невнятно пробормотал пьяный друг парня, прежде чем они оба начали смеяться.
Торен усмехнулся.
— Теперь это звучит как футбол.
Обычно я бы тоже посмеялся. Но не сегодня.
Не облажайся, тренер.
Рубашка-поло, которую я решил надеть сегодня, казалась мне слишком тесной в груди. Мои ноги подкашивались, как будто я только что пробежал пять миль, а не прошел несколько сотен ярдов. Что, черт возьми, со мной не так?
Я потряс головой, надеясь немного рассеять туман, и когда поднял глаза, мой взгляд мгновенно упал на шелковистый каштановый хвостик.
Вход на стадион был огорожен забором. Милли стояла за ближайшими воротами, в энд-зоне, разговаривая с мужчиной, у ног которого стояла телекамера. На ней были серые брюки и белое поло, наряд подчеркивал ее стройную фигуру и небольшой изгиб груди. Что бы он ни говорил, это заставляло ее смеяться.
Кто был этот парень? Он оглядел ее с ног до головы, его пристальный взгляд был откровенным и вызывающим тошноту. Какого хрена? Он флиртовал с ней? Очевидно, он был в телевизионной команде. Разве у него не было работы? Игра начиналась через час.
Я стиснул зубы, когда он коснулся ее руки — слишком нежно, слишком фамильярно. Затем он наклонился и закинул камеру на плечо, прежде чем уйти.
Милли обернулась, наблюдая, как игроки потоком проходят через ворота, направляясь в нашу раздевалку на стадионе.
Большую часть времени мы проводили на тренировочном поле, в тренажерном зале или раздевалке. Но во время игр — перед стартом, в перерыве и после победы или поражения — мы собирались здесь.
Торен встал передо мной, чтобы мы
