моем окружении туго, — едко заметил Льюис, — ты опять нарушаешь мои приказы и нападаешь на людей, хотя я потратил уйму времени, чтобы объяснить, почему так делать нельзя. Придется принимать меры.
Он глубоко вздохнул.
— Рейвен, ты уволен. Отныне ты — не боец и больше мне не служишь.
— Что? Погоди, ты не можешь меня выгнать!
— Почему это?
— Я — твоя правая рука и самый верный подданный, — вспыхнул Рейвен, — этот святоша не был с тобой семь лет, а я — был!
— И все семь лет ты приносишь мне одни неприятности! Не слушаешься, вредишь и портишь мою репутацию! Тебя невозможно контролировать, а последствия твоих выходок всегда приходится устранять именно мне!
— Но ничего же не случилось! Святоша невредим, а Курта ты вылечил!
— Это не значит, что ты можешь избивать кого захочешь, — ледяным тоном сообщил Льюис, — вседозволенность ударила тебе в голову. Все. Это была последняя капля. Больше тебе веры нет, и служить мне ты не будешь. Живи с этим как хочешь.
Рейвена затрясло, и он вцепился в косу, чтобы успокоиться.
Да не могло это быть взаправду. Льюис просто пугал его. Рейвен не мог подвести Великого Ворона настолько серьезно, чтобы от него избавились. Он не был бесполезен! Он просто ошибся! Он нужен Льюису!
— Я больше не буду. Я исправлюсь! Я должен защищать тебя!
— От кого? От пастора Брауна?
— Да! Он подучит тебя выйти и умереть, как Элдрика!
Льюис нахмурился.
— Пастор Браун, вы знали его лично? Общались?
— Что ты, сын мой? Такая встреча закончилась бы моей смертью.
— Тогда что это за бред? Рейвен, говори правду. Зачем ты пытался избить пастора?
— Я не собирался этого делать, ты же запретил! Я хотел просто его напугать, чтобы он не влиял на тебя! Шарлотта и Бернард сказали, что он вложит тебе в голову любые мысли, и ты пойдешь умрешь, как Элдрик!
— Что? Так, успокойся и объясни, с какой стати мне умирать?
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Шарлотта.
— Повелитель, это я виновата! Я попросила избить пастора, Рейвен просто выполнил мое желание! Пастор меня оскорбил, а Рейвен вступился за мою честь!
Она бросилась к нему и обняла. Рейвен уткнулся лицом в ее длинные волосы и вдохнул знакомый аромат. Стало полегче. Нервная дрожь утихла.
— Я не припомню, чтобы оскорблял эту женщину, — негромко возразил пастор Браун.
Льюис раздраженно вздохнул.
— Шарлотта, говори правду. Что вы там затеяли?
— Мы хотели прогнать от тебя пастора, чтобы он не влиял на тебя, — послушно ответила та, — Рейвен вызвался его запугать.
— У меня плохо получилось, — мрачно сказал тот.
— Ничего. Ты старался, — Шарлотта нежно поцеловала его в щеку, и Рейвен окончательно успокоился.
Льюис не мог его выгнать. Это наверняка временное наказание. На месяц или два, а потом его вернут на службу. Льюис — добрый повелитель и ценит Рейвена. А еще они друзья. Друзей прощают, а не винят.
Тут он некстати вспомнил Нила. Стоило ли простить его за то, что тот стал Рыцарем? Пока что у этого решения не было дурных последствий. Нил стал убийцей Воронов, но никого не убивал. Зачем, спрашивается, становился?
— Шарлотта, за что ты продолжаешь ненавидеть пастора Брауна? — устало спросил Льюис, прерывая его размышления.
— Он считал нас монстрами и врагами. Поддерживал Белую Мразь и натравливал на нас людей. Моего мужа убили из-за этого, и Джона убили, хотя он был обычный парнишка! Как можно такое прощать? А теперь он ходит и делает вид, что он — святой, и ждет от нас уважения и извинений!
Пастор Браун опустил голову.
— Прости, дочь моя. Моего раскаянья хватило ненадолго. Я снова повел себя высокомерно и жестоко. Твоя пощечина была мною заслужена.
— Шарлотта била вас? — нахмурился Льюис.
— Один раз. В порыве гнева.
— Так. Мне кажется, здесь не хватает последнего заговорщика, — Льюис вышел на балкон и крикнул: — Бернард! Поднимитесь ко мне немедленно!
Тот влетел на балкон, быстро оценил обстановку и глубоко поклонился.
— Чем могу служить Великому Ворону?
— Говорите правду. Зачем вы послали Рейвена запугивать пастора?
— Рейвен ваш любимчик. Его бы не наказали. После Бломфилда ему ничего не было.
— Я так и знал, что ты забудешь придумать и озвучить наказание, — проворчал Льюис, — но я спрашивал не об этом. Зачем вообще вы все это затеяли?
— Я боюсь, что вы умрете, повелитель, и нам всем будет плохо. Пастор вечно твердит о раскаянии, а вы и без того слишком добрый: жалеете нас, горожан и даже своих врагов. Если вы поверите ему, он задурит вам голову и отправит на смерть, как тех дураков из «Врагов Воронов». Если бы их не повесили, мы бы порвали их на части. Так и так они бы умерли, послушавшись этого святошу. А вам умирать нельзя, от вас зависит наше благополучие.
Льюис тяжело вздохнул и рухнул в кресло.
— Угомонитесь уже. Я не собираюсь умирать добровольно ни при каких обстоятельствах. Никто не заставит меня пожертвовать жизнью, даже пастор Браун. И я не настолько внушаем, как вы полагаете. Но оскорблять и запугивать человека, только потому, что он вам не нравится, недопустимо. Хоть кто-нибудь из вас жалеет о своем поведении? Говорите правду.
— Я, — немедленно ответил Рейвен, — я подвел тебя, хотя должен быть твоей опорой и поддержкой. Не выгоняй меня из бойцов. Я раскаиваюсь и больше так не буду.
— Ты все время «больше не будешь». Но этого хватает ненадолго.
— Я жалею, что подставила Рейвена, — сообщила Шарлотта, — надо было самой как-то запугать пастора, но меня он не боится. И Курт все время мешает.
— А я жалею, что мы не добились результата, — сказал Бернард, — придется придумать что-то еще, чтобы отогнать от вас этого мерзкого святошу.
Льюис застонал.
— Да вы издеваетесь надо мной! Думаете, мне нечем заняться, кроме ваших глупых интриг? А что вы скажете, пастор Браун?
— Скажу, что этот заговор довольно забавный. Он имеет своей целью защитить Великого Ворона от скромного священника, которого эти трое видят колдуном, подчиняющим чужую волю. Если бы люди были настолько послушными, я давно бы искоренил все пороки своих прихожан, — пастор Браун улыбнулся, — но это, увы, невозможно. Я прошу вас не быть слишком суровым к ним. Цель ваших подданных была благой, хотя методы — ужасны.
Бернард бросил на него презрительный взгляд. Шарлотта фыркнула. Рейвен переступил с ноги на ногу.
— Так какое будет наказание? Ты же не выгонишь меня из бойцов? А давай я отмою весь замок?
— Я готова лишиться полетов на месяц, — трагично прошептала Шарлотта и опустила голову, — это будет
