Али вам ладно, что кафолики веру истинную ущемляют?
— Прости княже, — пленные ратники недружно попадали на колени. — Неладно нам, супротив воли погнали...
— Супротив воли? Ну-ну. А ко мне пойдете?
Ответ не заставил себя ждать.
— Пойдем!!!
— Целуйте крест!
Вот так и образовалось случайное пополнение. Мало, но хоть что-то.
Вернувшись в шатер, я приказал привести к себе Ипатия, чтобы обласкать за героический порыв.
Приказ тут же выполнили, но «человека духовного звания» явили мне только в виде бесчувственного тела.
— Прости княже, — десятник пожал плечами. — Успел упиться, ирод. Когда — неведомо, нашли в санях. Эй, человече... — он потряс бородача. — Князь спрашивает...
— Изыди! — буркнул Ипатий, дернул ногой и могуче всхрапнул.
Я не сдержался и заржал.
Очень скоро стало ясно, что ближайший город Вилькомир остался практически без защиты.
Туда мы и направились...
Глава 16
На поле битвы я оставил всех раненых и с ними примерно треть своей рати, на тот случай, если недобитые литвины решат взять реванш, а сам еще ночью погнал к Вилькомиру.
Никаких надежд на то, что город получится взять с налета не было, но, черт побери, как очень скоро выяснилось — Вилькомир к обороне готов не был!
Городские ворота были открыты, прямо сейчас через них проходил большой обоз, вместе с толпой жителей, до которых, видимо, уже дошла весть, что рать побили. Или они просто решили пересидеть смутное время для пущего бережения, что более вероятно. Сейчас народ пуганный, старается даже на холодную воду дуть.
Я с командным составом наблюдал за этой картинкой с холма неподалеку, а остальные ратники сосредоточились в леске.
— Етить, королобые... — восхитился беспечностью защитников города Пестрый и с намеком посмотрел на меня. — Княже? На изгон?
— Надо спешить! — резко бросил комтур. — Если они успеют закрыть ворота — город мы не возьмем.
Тевтонец был прав, шансов взять город осадой у нас практически не было: стены хоть ветхие и деревянные, все равно пришлось бы ломать осадными орудиями. Орудиями, которых у нас нет, а строить их долго. Опять же, Сигизмунд очень быстро спохватится и вместе с поляками обрушится на нас.
— Тогда вперед, захватите ворота изгоном и держите пока не зайдут все. Отбери самых быстрых, сотни ратников хватит. Остальные подоспеют второй очередью.
— Я с братьями пойду вместе с вашими в первых рядах, — поспешил заявить комтур и добавил уже тише, лично для меня. — Под этим проклятым городом погиб мой дед, но тогда Орден так и не взял его.
Возражать я не стал, личные мотивы ничем не хуже других. Пусть мстит за деда сколько влезет, лишь бы польза была.
Вакула вскинулся.
— Дозволь, княже! Не страчу, ей-ей! Отпусти!
Чувствовалось, что стремянному очень хотелось отличится.
Но ему отказал, правда с тактом и разумением, без урона гордыне.
— Твое дело рядом обретаться, мне твоя голова нужна, а не сабля...
Вакула очень ожидаемо просиял и заткнулся.
Федор и немцы быстро спустились с холма к лошадям, а я остался с Изяславом и ближниками на месте — смысла переть в Вилькомир всеми силами не было — подъездная дорога узкая, да и сами ворота шириной не отличаются.
— А как же я? — Зарина состроила печальную рожицу. — А меня с ними пустишь? — но поймав мой взгляд, тут же пожала плечами: мол, нет так нет.
Сверху было хорошо видно, как отряд Федора, в котором мелькали белые плащи тевтонцев, проскочил оврагами к городу, а потом разом выметнулся на дорогу, перестроился в колонну и помчал к Вилькомиру.
Возле ворот все шло своим чередом, почему-то стража не всполошилась и продолжала пропускать крестьян с пожитками.
Я даже подумал, что они приняли приближающихся всадников за своих — что вполне вероятно, потому что по внешнему виду мои ничем не отличались от рати княжества Литовского. Такие же щиты, шлемы, сбруя лошадей и все остальное.
Ратники перешли на карьер, расстояние до города быстро сокращалось. Бредущие по дороге крестьяне разбегались врассыпную, чтобы не попасть под копыта.
— Эх! Эхма, надо бы, эх... — беспокойно охал рядом Шило. — А ежели... дык, не сладят же, ептыть...
Я покосился на него, потом глянул на покрытое тучами небо и неожиданно, снова увидел проявившийся в них черепок, на этот раз ехидно подмигивающий мне пустой, черной глазницей.
«Схожу с ума, — почему-то очень хладнокровно подумал я. — Уже галлюцинации начались...»
И дабы развеять наваждение вслух послал череп.
— Да пошел ты в гузно!
— Молчу, молчу, княже... — подумавший, что я ругаю его, Изяслав перестал бормотать и принялся быстро креститься.
Зарина прыснула, но смолчала.
Когда до ворот оставалось всего сотня метров, стража наконец всполошилась, принялась распихивать древками копий скопившуюся у ворот толпу, а створки дрогнули и начали закрываться!
— Етить, наперекосяк!!! — взвыл Шило. — Шибче, тетюхи, шибче!!!
У меня самого чуть сердце через глотку не выскочило.
Но, видимо, чертова удача и сегодня склонилась на нашу сторону. Еще до того, как ворота закрылись, голова колонны влетела в город, разбрасывая людей как кегли по сторонам.
Хотелось выматериться, но я сдержался и отдал команду выдвигаться основным силам. И уже через половину часа мы сами ворвались в Вилькомир.
Площадь сразу за воротами была завалена трупами. Бой уже шел где-то в глубине города, на стенах и привратных башнях.
— Пошли своих туда... — я ткнул на нависающий над городом каменный замок на холме. — Живо, да не притесь скопом, разделитесь...
Изяслав кивнул, по улочкам помчались конные отряды, вышибая подковами искры из брусчатки.
Сам я никуда не спешил. Во-первых, еще толком не отошел после падения, а во-вторых, совсем не прельщало получить из какого-нибудь окошка стрелу в глаз. Дело не хитрое, метнет гадюка и нету Кука, а точнее славного и перспективного попаданца.
Сопротивление очень быстро сломили, к тому же самих защитников в городе оставалось сравнительно немного. Но...
Но не пожелавшие сложить оружие, в том числе польский наемный отряд во главе с каким-то Якубом из Кобылян отступила в городской замок, где и закрылась.
Замок блокировали, я в сопровождении ближников въехал на площадь перед ратушей, а впереди шествовал жутко похмельный Ипатий со своим крестом.
Торжественной встречи не получилось, горожане предпочли не отсвечивать и закрылись в своих домах, а ко мне притащили городского войта.
— Господин... — едва живой
