Рождение империи. Шемяка
Пролог
— Здравствуйте Александр!
— И вам не хворать.
— Хотелось задать вам несколько вопросов о вашем творчестве. И первый из них: нет ли у вас желания, подобно вашим героям, самому провалиться в прошлое.
— Спаси и сохрани, нет конечно.
— Странно. А почему? Вы так увлекательно описываете приключения, опять же, новая жизнь в новом теле, возможность стать великим, изменить историю. Так почему, нет? Я бы очень хотел.
— Зря. В прошлом, особенно в Средневековье, вы вряд ли бы прожили более недели. О Средневековье хорошо читать, но не более того. Стать великим? Изменить историю? Увы, гораздо больше шансов на рабский ошейник или костер инквизиции.
— Даже так? Ну хорошо, допустим, вы все-таки попали!
— Я попал?
— Хорошо, хорошо, допустим не вы, а кто-то другой. Что вы посоветуете попаданцу?
— Держать язык за зубами и молиться, чтобы убили быстро...
Глава 1
— Охти мне, никак сомлел княже? — эхом прошелестело над ухом.
Я открыл глаза и недоуменно уставился на откуда не возьмись взявшуюся в непосредственной близости круглую рожу.
Несколько звероватого вида, скуластую и обветренную, с радикально красным носом картошкой. Из-под лихо сбитой на затылок красной шапки с облезлой опушкой торчали нечесаные соломенные патлы, одного цвета со спутанной бородищей, а сама рожа была преисполнена искренней заботой.
Персонаж отличался нешуточными габаритами. Впрочем, я успел заметить только саженные плечи и мощную шею, как у борца вольника, потому что от охренения даже не мог повести по сторонам взглядом.
От непонятного персонажа сильно шибало брагой, чесноком и кислой капустой. И почему-то церковным ладаном.
И самое интересное, он находился за мной и заглядывал мне в лицо через мое же плечо.
— Это от фряжского, батюшка! — умудренно пояснил персонаж. — На, зажуй моченой репкой, князь-батюшка, враз осадит.
Он сунул грязноватые пальцы прямо в расписанную аляповатыми петухами плошку, выудил сморщенную репку и сунул ее мне прямо под нос.
— Бля... — выдавил я из себя.
— Ага, батюшка, ага! — охотно закивал патлатый. — Пакость сплошная, это фряжское, как и оные фрязи. Можыть медка хлебнешь, княже? Нашенского, ставленого!
Рядом с репкой в левой лапище возникла правая, с здоровенной чаркой эдак грамм на двести. Серебряной, потемневшей от времени, украшенной замысловатой чеканкой, жемчугом и еще какими-то эмалевыми вставками.
Из чарки несло брагой, явно медовой.
— Да какого хера?! — вырвалось у меня. — Ты кто такой, мать твою?
— Дык, Вакула, батюшка... — Вакула явно испугался и слегка отпрянул. — Запамятовал, что ле?
Тут до меня дошло, что Вакула лепечет на дико архаическом русском, очень напоминающем старославянский, но я его почему-то прекрасно понимаю. Мало того, сам на таком же наречии и говорю.
От нахлынувшего сумасшествия, я машинально цапнул у него из руки чарку, только собрался приложиться, как...
— Горько! Подсластить надобно! — внезапно проревел чей-то гулкий бас.
— Горько!!! — взорвался бешеный рев.
Я чуть не расплескал брагу с перепугу и наконец удосужился осмотреться.
И чуть не получил разрыв сердца...
Длинные столы, заставленные блюдами со снедью...
И самое главное, за этими столами сидели...
Черт, черт, черт, господи сохрани!!!
Сидели персонажи, словно сошедшие с фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ну... примерно. А скорее, даже еще из более древней эпохи...
Все эти шубы, опашни, ферязи, кафтаны, бородищи, кики, повойники, сороки, кокошники...
И антураж тоже в тему...
Сводчатые, потемневшие от времени потолки, вдобавок расписанные библейскими странноватыми сюжетами, резные столбы, шандалы с оплывшими свечами...
Я машинально осенил себя широким крестным знамением.
— Господи помилуй...
— Ты чевой-то это, Димитрий? — на меня недоуменно зыркнул сидевший рядом молодой парень в расшитом по вороту кафтане с высоким воротником. — Никак мед в голову ударил?
Мне он сразу не понравился: в глазах сумасшедшие проблески, надменная морда, губы истерично кривятся.
Но ответить я ему не успел, опять грянул ор.
— Горько!
Перевел внимание и обнаружил во главе застолья, сидящих за отдельным столом, на резных креслах с высокими спинками, еще более странную парочку.
Молодой парень в сплошь покрытых вышивкой одеждах и собольей шапке и еще более юную девицу, совсем девочку, тоже в явно парадном облачении.
Парень чему-то недовольно кривился, а его соседка, с бледным как мел, перепуганным личиком, вообще смахивала на мумию.
Рядом с ними расположилась дородная, важная женщина в рогатой кике и с густо напудренным властным лицом.
А уже за ними рынды с топориками и длинных светлых кафтанах с высокими воротниками, но не одинаковых, не форменных, словно собранных с миру по нитке.
«Свадьба, что ле? — суматошно подумал я. — Но какого хрена? И когда меня к реконструкторам занесло...»
Ответа не нашлось, и я все-таки отпил из чаши.
Ее содержимое, тягучее и сладковатое, слегка шипучее питье с медовым вкусом понравилось, но опять же, аналогов вкуса в памяти не нашлось.
— Закуси, князь батюшка... — детина, стоявший за моей спиной, склонился к столу, с треском разорвал печеного гуся напополам и брякнул кусман мне на тарелку.
Закусить тоже не успел.
Неожиданно перед глазами проявилась книжная полка с выставленными в рядок томами с цветастыми переплетами, на которых хорошо читались имя автора и название книг.
И тут я все понял и едва не свихнулся от этого понимания.
Охренение выразилось в короткой, но емкой фразе вслух:
— Дописался, бля...
— Никак посцать надобно, княже? — перед глазами опять возникла заботливая рожа Вакулы. — Дык, давай, свожу в нужник...
В голове вертелся дикий хоровод мыслей, я чувствовал, как стремительно схожу с ума. Хотелось сорваться и куда-то убежать.
Чтобы как-то отвлечься, кивнул.
Бережно поддерживая за плечо, детина вывел меня из зала на улицу, попутно накинув на плечи тяжелую меховую шубу.
Морозный воздух слегка привел меня в чувство, но открывшаяся окружающая картинка снова чуть не убила нахрен.
Я увидел обветшалую крепостную стену из белого камня, кое-где подновленную врезками из бревен и сообразил, что это...
Знаний хватило понять, что это, с очень большой вероятностью, мать его так, гребанный московский Кремль, века эдак тринадцатого или четырнадцатого.
А пировали мы в здоровенной башне-повалуше*, сложенной из толстенных бревен, соединенной крытым переходом с огромным теремом в несколько ярусов.
повалуша — в традиционной русской деревянной архитектуре башня
