это сотню раз. Луиза права, мы видим то, что хотим. И я хочу видеть в ней человека, способного на кражу, публикацию и уничтожение. Так проще избавиться от слабости и непривычной привязанности. Я еще никогда так не ошибался.
Если бы она меня и любила, как сказала Фриде, это в прошлом. Но я не могу признать, что люблю Луизу Беннет, потому что это будет значит, что я готов ее простить. Только я, блять, готов.
— Лучше тебе это сделать побыстрее, братишка. — агрессивно ходит из одного угла комнаты в другой — Потому что я всегда за твое счастье, именно поэтому готов врезать. Да у тебя такой подарок судьбы, который ты не заслуживаешь, это несправедливо! — понимаю его злость — А ведешь себя, как…
Не отвечаю на его дерзость по единственной причине: в дверь стучат и тут же открывают.
— Мистер Прайс Старший. — представляет, словно короля, Фрида.
Филипп заходит к нам.
— Накрой ужин. — говорю экономке, она тут же уходит вглубь дома.
— Приятный сюрприз, малец.
— Дедушка.
Он хлопает внука по спине так, что тот морщится.
— Я не задержусь, пускай случай и феноменальный. Все Прайсы в одной комнате, — хохотнул — нельзя хранить яйца в одной корзине.
— Верно.
— Хотя последний раз меня и хотели прикончить…два? года назад.
Шантаж и покушения — типичная в нашем мире вещь. До нее опускаются такие, как мы, те, на кого ФБР предпочитает не смотреть.
— Ты хотел поговорить. — перехожу к делу.
— Да, если ты не против. — смотрит на Леви — Это дел…
— Мне нужно объяснять, я уже разместился в своей комнате. Поговорим позже.
Проходим с Филиппом в кабинет, достаю его любимый коньяк.
— Твоя спальня тоже всегда готова. Останешься?
— Нет, хотел показать это.
Только сейчас обращаю внимание на толстую черную папку в его руках. Насколько я дезориентирован…мне нельзя ничего давать на подпись.
Нет надобности брать папку в руки. Передо мной краткие данные компании Energy-Price за последние три года.
— Ты справился с тонущем кораблем, Роланд.
Солгу, сказав, что это было несложно. Компания продолжает тонуть, но мы уже заделываем брешины и надуваем шлюпки.
— Я не мог иначе.
Ставлю бокал.
— Да, как и не мог не сесть во главе Chicago Bulls.
Смеюсь под нос.
— Именно так. Оказалось, не нужно следовать никакой тактики, чтобы получить должность, только наши…умения.
— Разве? Не думаю, что без разговоров с нижними этажами, знакомств с баскетболистами ты бы проводил нынешнюю модернизацию.
Филипп прав.
— Мне это льстит. Очень. Но ты пришел только чтобы похвалить?
У меня трясутся руки, как хочется предпринять что-либо по отношению к Луизе. Я думал о ней каждый день. То ненавидел, то скучал, то все вместе. И теперь я нужен ей, а мне — прощение, которого я недостоин после сказанного, как бы она на мне ни отыгралась.
— Сразу к делу. Уважаю.
Дед открывает папку на определенной странице и подвигает мне.
— Что это? — чувствую, как ходят желваки, каждый мускул напрягается, в то время как Филипп почти расслабленно сидит в кресле.
Мне не нужен ответ. Это страницы с судебными ходатайствами, заявлениями на Energy-Price. Я знаю сканы от инсайдера настолько досконально, что узнаю каплю краски принтера у буквы У, а на страницах другого раздела — след от сгиба вдвое.
— Откуда это?
— Все Прайсы должны столкнуться с трудностями перед тем, как перенять штурвал. Да, ты дал семье курортный бизнес, но чтобы почувствовать себя полноценным хозяином, нужно добавить каплю крови всюду. И я доволен тем, что ты не нашел виновного, ложные выводы — черта инфантильности.
— Подожди-подожди. — усмехаюсь, встаю с места — Ты слил данные, преподал мне урок, убедился, что я его усвоил и готов к преемственности?
— Грубая, но верная логическая цепочка.
— Ты блять даже не представляешь, что сделал.
— Следи за словами, Роланд. — последний раз слышал эту интонацию будучи зеленым студентом.
— Ты даже не представляешь, как много Прайсы потеряли из-за тебя. И почему ты говоришь сейчас⁈ — я позволяю себе почти истерично повысить голос.
— Потому что ради Energy-Price ты снял кольцо с девочки Беннет. И потому что даже при новшествах в делах, ты сделал из империи машину, которая не нуждается в тебе двадцать пять часов в сутки.
Он хотел, чтобы между мной и Луизой, все закончилось. Но при этом благодаря ей, я делал все, чтобы проводить меньше времени в офисах.
Мне хочется крикнуть, что из-за него я обвинил Луизу, заставил ее чувствовать себя ничтожеством, потому что таким ощущал себя, узнав о ее предательстве. Но я молча выхожу из кабинета, не давая Филиппу и капли информации против меня, пускай он почти прямым текстом сказал, что теперь все, чем владеют Прайсы в моих руках.
«Где ты?»
«Можно я приеду?»
«Если не хочешь, чтобы я приезжал, тебе следует ответить в течение минуты.»
Проходит ровно шестьдесят секунд.
«Я приеду. Почему ты еще не дома?»
«Увидимся завтра?» — удалено.
«Увидимся завтра»
Еще месяц назад Оливер подключил маячок к мобильному Луизы. И сейчас мне нужны все средства.
Детективы говорят, она еще не вышла из паба с подругами, но не могут ее найти. А телефон находится на северо-западе города, более часа в одной точке. Звоню Оливеру с командой, сажусь в машину и еду на локацию с последним сигналом телефона Луизы.
ГЛАВА 13
ЛУИЗА
В пабе слишком многолюдно и душно, так что они открыли летний дворик. Ко мне подходит Анна, кивая на сонную Микки. Подруга безумно устала, а алкоголь добил ее состояние.
— Отвезу домой, ты с нами?
— Должны прийти наши, — так называем игроков Chicago Bulls — нужно сделать пару записей для сторис.
Это будет Вау.
— Напиши, как будешь дома, духовка.
Они с Микки так говорят, называя малыша булочкой.
Уже почти восемь, но ни Мэт, ни Кристиан не появляются. Выхожу через третий выход, где однажды мы с Анной вели неожиданные деловые переговоры и говорили, что на пути в офис, а сами пили в десять утра — период частых ссор с Фрэнсисом. Итак, это задний двор с мусорными баками и подъездом для грузовиков, как этот, с логотипом паба.
Я выдыхаю, несмотря на слабый запах мусора. Говорю себе, что пишу Кристиану последний раз, и через пятнадцать минут ухожу. В этот же момент меня застает приступ головокружения. Убираю телефон в задний карман, прислоняюсь к стене и прикрываю глаза, когда чувствую захват и холод металла у шеи.
— Никто не пострадает, если ты молча сядешь в машину. Кивни, если
