историю про королевскую семью, о которой оба слышали. Я закрывала покрасневшее от смеха лицо, Эрви сел рядом, прижавшись ко мне, шепча на ушко глупые сплетни о королеве. А потом он повернул меня к себе и привлек за талию еще ближе.
— А мы были бы отличной королевской парой, ты и я — жарким шепотом прошептал он — хоть король был бы дураком, но ты то у нас будешь мудрой королевой. Не правда ли?
Я смутилась, и пожала плечами, а он нарочно обнимал крепче, приближаясь к моему лицу. Дыхание обожгло мой вздернутый нос. Я заметила, как сильно у него отросла щетина и карие глаза блеснули огнем.
Никто не ожидал меча, вдруг оказавшегося между нашими лицами, Арден сонный и злой смотрел на нас, его волосы сильно растрепались после сна. Маг несколько раз сотряс оружием перед нами и рявкнул так, что у меня волосы дыбом встали:
— Быстро спать! Ночь на дворе!
Эрвин таинственно посмотрел на Ардена и кивнул, ловко поднимаясь с места.
— Добрых снов, крошка Клэр. Надо будет повторить.
Арден стиснул зубы, следил за тем, как неудавшийся монарх скрылся в своей палатке. Я улыбаясь смотрела ему вслед, как вдруг, Арден присел передо мной и заглянул в глаза:
— И-з-в-и-н-и, что разрушаю вашу… личную беседу, но таким… лучше заниматься в палатке — маг нервно убрал прядь, упавшую на мое лицо, холодя кожу перчаткой, он вроде и извинялся, а все равно как будто в грязи вывалил — Иди спать, Клэр!
— Не тебе мне приказывать — разозлилась я из-за его слов.
— Еще как мне — грозно заявил Арден, поднимаясь и пряча меч в ножны — ты еще пока состоишь на службе, рядовой!
Перед глазами снова его темный силуэт на лесной поляне, сгорбленный от горя и боли. Мой гнев улетучивается, будто его и не было. Я смазано кивнула и поспешила к себе, влетая в палатку.
В углу тихо посапывала Брэнна. А к моему носу тут же прижался горячий бок Чары, пахнущий потом, но все равно мягкий и приятный. Так мы и уснули.
* * *
Последняя часть пути, долгая петляющая дорога через пустырь. Тракт тут был проходимый, но, отчего-то, петлял, будто его прокладывал пьяный. До цели рукой подать. Мы хотели даже в темноте искать руины, но Роузман уговорил нас подождать рассвета, чтобы войти в город. У меня, после вчерашнего, болела голова, и я быстро ушла в палатку. Только заснуть никак не удавалось. То колол камушек под подстилкой, то слишком громко фыркали лошади вокруг. Поворочавшись полчаса, я выбралась наружу. У костра сидели почти все, кто был в походе, кроме часовых. Роузмана было легко узнать по его блестящей в свете костра лысине. Эрви, при моем появлении, поспешно освободил пенек, на который водружал свои ноги.
— Садитесь, ваше величество — вызвав смешки у сидящих вокруг, он поклонился. Я, благодарно кивнув, села.
— Вот, глянь-ка в небо — позвал Мерди, стоящий чуть вдали от яркого костра.
Мне пришлось тоже отойти в сторону, чтобы увидеть нечто. Там, вдали, переливались зеленые и бирюзовые нити, разрезая ночную тьму. Они выглядели так невозможно красиво, что я восхищенно воскликнула и почувствовала себя по настоящему крошечной, по сравнению с величием природы. Словно, где-то там в вышине, живут свои друиды, создающие таинственные магические картины, непонятные простым смертным. Остальные солдаты тоже повскакали с мест, и все уставились на небывалое чудо.
— Это северное сияние. Я и не знал, что здесь такое бывает. Я родом с севера, и там постоянные холода, и небо часто полыхает огнями — Мерди с улыбкой любовался небесной феерией.
— Так вот, откуда у тебя эта змея на лице — хлопнул в ладоши Роузман — а я все ломал голову. Северные народы отмечают так сильных воинов.
Мерди смутился от таких слов, но было видно ему приятно.
Повар подошел ко мне с кружкой, я приняла горячий напиток, наслаждаясь моментом.
Внезапно, тишину наполнила нежная песня, охватывающая темноту вокруг. Это Брэнна, прикрыв глаза, начала петь. Мужчины вернулись к костру и сели, вслушиваясь в мелодию. Лучница, не видя никого, пела своим красивым сильным голосом. Высокие ноты пробирались до самой глубины, будто душа стала гитарой и ее струны отзываются и звенят внутри в такт. Я мягко начала раскачиваться из стороны в сторону под песню. Это была прощальная песня матери к своим сыновьям, я подняла лицо и смотрела, во все глаза, за сиянием, а оно будто мягко извивалось под прекрасный женский голос.
Брэнна закончила и замолчала.
— Еще, спой еще — начали просить рыцари.
— Только не такую печальную — попросил Роузман, плеская себе в кружку что-то из фляжки.
Брэн смущенно встала и, чуть поразмыслив, начала напевать веселую песню, про девушку ждущую друга с войны. Она звонко умоляла вернуться побыстрей, и когда наступила часть мужского баса отвечающего, что мол, тороплюсь не чуя ног, рядом запел Эрви. Его мужской бархатный голос прекрасно дополнил мелодию. Они пели, а хулиганский припев подхватывали все солдаты. Военные весело перекрикивали друг друга, толкаясь и смеясь над совсем уж тугоухими товарищами. По неутихающим просьбам Эрви припомнил еще одну песню моряков про конец мира, где с края диска в пустоту низвергается океан. И громко исполнил ее, особенно напирая на ту часть, где моряки кидали в пропасть девушку, чтобы умилостивить морских богов. Он пел и кружился как волчок вокруг костра, и, проходя мимо меня, сумел ухватить за руку и притянуть к себе. Но не для объятия, а что бы крутануть, под восхищенные вопли зрителей. Я, смеясь, отскочила от него, голова еще кружилась, но, погрозив ему, не стала с ним танцевать, а сама закружилась у костра. Песня кончилась, и, пока никто не решился начать следующую, я запела праздничную оду друидов. Это был древний мелодичный язык. Мой голос низковатый, мальчишеский, как говорили в клане, и не такой мелодичный, как у Брэн, но я старалась мягко петь родные слова.
— Клэр, потрясающе, я и не знала такого языка — Брэн обняла меня за плечи, когда я закончила, мы смеялись. Рыцари, решив не отставать от нашей компании, закричали, что их черед петь. И хором затянули известную песню о русалке. Эрви подал руку Брэн, и закружил ее в танце. Она приобняла его за плечи и заглянула в глаза. Готова поклясться, там промелькнула искра. Я тут же глянула на Ардена, он смотрел на них спокойно, даже с улыбкой. Или он хорошо прятал ревность, или забылся от
