братом о сексе? — спрашиваю я в недоумении.
Элла кивает.
— У меня не так много подруг, с которыми я могу поговорить о таких вещах. Поэтому я разговариваю с Брэем.
— Ты говорила со своим братом о сексе? О сексе, которым ты занимаешься со мной? — снова спрашиваю я.
— Ну, у меня нет секса ни с кем другим. Так что да. — Сейчас она кажется мне раздраженной.
— Ты говорила с Брэем о сексе со мной, и я все еще жив? Черт, детка, повезло, что меня сегодня не скормили акулам. — Я указываю на океан перед нами.
Элла смеется.
— Ты боишься моих братьев, Дин?
— Обычно нет. Но когда дело доходит до тебя, эти два засранца сходят с ума. — Я содрогаюсь при мысли о пытках, которым подвергает меня сейчас Брэй, пусть даже только в своей голове.
— В отличие от тебя? Ты только что угрожал отрезать воображаемому человеку руки и язык. — Она показывает на меня, а затем набирает на вилку рис и запихивает его в рот.
— Да. — Я улыбаюсь. — Так о чем вы говорили?
— Я уже сказала тебе.
— Я хочу знать подробности, Элла. О чем конкретно вы говорили? И почему ты просто не пришла ко мне? Знаешь, чтобы это сработало, тебе нужно начать говорить со мной обо всем. Раньше ты говорила со мной обо всем.
— Это было до того, как ты… — Она замолкает. Ей не нужно заканчивать предложение. Я и так знаю, что она собиралась сказать.
— До того, как я тебя бросил. — Я киваю, соглашаясь.
— Так ты хотя бы сказала ему, как я хорош в этом? — шучу я, пытаясь разрядить обстановку.
— Нет, эта часть, должно быть, вылетела из моей головы.
— Я буду рад освежить твою память в ближайшее время. Но сначала я хочу узнать, о чем именно вы говорили.
— Ты не собираешься сдаваться? — спрашивает она, смирившись.
— Нет. — Мне важно заставить ее поговорить со мной об этом, даже если она не хочет. Это как пластырь — достаточно сорвать его, чтобы понять, что на самом деле все намного проще. Мне нужно вытащить Эллу из ее собственных мыслей. Я знаю, что она боится открыться мне, потому что думает, что я уйду.
— Ладно, я спросила его, нормально ли то, что мне нравится, — тихо говорит она.
Я наклоняю голову в ее сторону. Что ей нравится?
— Что ты имеешь в виду? Есть что-то, что тебе нравится, чего я не делаю? Потому что я открыт практически для всего, что ты хочешь попробовать в спальне. У меня есть только несколько жестких ограничений. — Я подмигиваю ей.
— Нет, дело не в этом. Просто… мне нравится боль, Дин. Мне нравится, когда ты кусаешь меня, душишь, все это. Это ведь ненормально, верно? Брэй говорит, что в этом нет ничего особенного, но как это может быть нормально? Я понимаю, если ты будешь считать меня странной или что-то в этом роде. Но я пришла к выводу, что мне все равно.
— Во-первых. Брэй прав. Это совершенно нормально. Кроме того, мне тоже нравится делать с тобой такие вещи. Во-вторых, что именно тебя не волнует?
— Мне все равно, если ты снова попытаешься меня бросить. — Она пожимает плечами, потом мило улыбается мне и добавляет: — Я найду способ запереть тебя в подвале твоего большого модного дома. Я буду держать тебя там вечно, если это единственный способ удержать тебя.
Я смеюсь так сильно, что у меня начинает болеть живот.
— И это я сумасшедший?
— Ты смеешься надо мной, Дин? — Элла злится.
— Нет! Я бы никогда не посмел, — пытаюсь сказать я с самым честным лицом, на какое только способен.
— Мне бы не хотелось, чтобы с тобой произошел несчастный случай, — угрожает она.
— Детка, ты не сделаешь ничего, что повредит этому телу. Оно тебе слишком нравится. — Я в этом уверен.
— Может быть? — Она улыбается и продолжает ковыряться в еде. Я не сильно возражаю против того, что она рассказала обо всем Брэю. Но я чертовски хочу быть тем, к кому она придет в следующий раз.
— Элла?
— Да?
— Я бы хотел, чтобы ты сначала поговорила со мной об этом, — тихо прошу я.
— Я боялась, что ты подумаешь, что я странная или что-то в этом роде… — Элла смотрит в свою тарелку.
— Детка, посмотри на меня, — приказываю я, мой голос не оставляет места для споров.
Когда она поднимает глаза от своей тарелки, я говорю ей:
— В тебе нет ничего странного. В тебе нет ничего, чего бы я не любил. Кого, бл*дь, волнует, что ты любишь немного боли? Это более нормально и обычно, чем ты думаешь.
— Да, но у меня ненормальные отношения с болью, Дин. Что, если я использую это как способ получить удовольствие?
Черт, я даже не подумал о такой связи. Неудивительно, что она так беспокоится об этом.
— А ощущения такие же? Когда ты испытываешь боль во время оргазма и когда режешь себя? — спрашиваю я.
— Нет. Сначала я думала, что да. Но потом, когда я… — Она делает паузу, и на ее лице появляется задумчивое выражение.
Я встаю и подхожу к ней. Подхватив ее на руки, я сажусь на стул с ней на руках.
— Продолжай, — подбадриваю я ее.
— Когда я… когда я сегодня порезалась, все было не так. Ощущения были не те, — говорит она.
— Ладно, это хорошо. Да?
— Думаю, да.
— Хочешь, я позвоню психотерапевту? Мы могли бы проконсультироваться по телефону прямо сейчас, если тебе это нужно.
— Дин, сейчас восемь часов вечера. Я могу подождать, пока мы не вернемся в Сидней. Я позвоню своему психотерапевту в Мельбурне. В Сиднее я его еще не нашла.
— Хорошо, но, если тебе нужен психотерапевт сейчас, я могу это устроить.
Элла наклоняется ко мне, ее губы соединяются с моими. Ее язык проникает в мой рот и переплетается с моим. Сладкий вкус вина на ее языке заставляет меня жаждать большего. Больше ее. Больше нас. Я поднимаю ее на руки и несу в дом. Положив ее на кровать, я разрываю поцелуй.
— Это твой день рождения, принцесса. Что бы ты ни захотела, я сделаю это. Скажи мне, чего ты хочешь?
Глава девятнадцатая
Элла
— Все, что я захочу, да? — Я постукиваю пальцем по подбородку, размышляя о том, для чего я могу использовать этот момент «все, что захочу». Наверное, я слишком долго думаю. Дин наклоняется к моей шее и целует меня в ухо.
— Итак, что это будет? Мой язык? Мои пальцы, проникающие
