чтобы убрать оттуда все острые предметы. Пусть ищет сколько угодно, она не найдет ничего, чем можно было бы порезаться. Это не успокаивает моего учащенного сердцебиения, пока я жду, когда она выйдет.
Я уже готов просто пойти туда. Неужели так трудно придумать предлог, чтобы зайти? И опять же, голая Элла в душе — достаточное оправдание. Я уже все решил. Я встаю и уже прохожу половину пути, когда дверь открывается.
Из двери валит пар, окружая стоящую в дверном проеме богиню. На ней одна из моих белых футболок. Она заканчивается на середине бедра. Ее оливковая кожа блестит, и я вижу, как под тканью твердеют ее соски. Она такая чертовски сексуальная.
— Черт, принцесса! — Я провожу рукой по лицу. Мне очень хочется подхватить ее на руки, бросить на постель и с восторгом овладеть ее телом. Но важнее, чтобы мы поужинали. Я хочу поговорить с ней. Я позвонил своему адвокату, пока она была в душе. К завтрашнему возвращению в Сидней я подготовлю бумаги и подпишу их.
Мне нужно только заставить ее согласиться подписать их. Не думаю, что это будет легкая битва. Часть меня ненавидит себя за то, что я вообще предложу сделать это таким образом. Но сейчас действительно нет времени идти традиционным путем. Я сделаю все, чтобы защитить ее; нет ничего, что может меня остановить.
Сейчас сделать ее Маккинли — это самое правильное решение. Никто не бывает настолько глуп, чтобы связываться с семьей Маккинли. А если и пытаются, то обычно оказываются бездыханными. В буквальном смысле.
Моя семья, может, и не мафия, как Элла однажды решила, но, на мой взгляд, они гораздо хуже. Они прячутся за своими грязными деньгами. Когда я рос, то усвоил от отца одну вещь: нет ничего, что нельзя было бы купить за деньги. И нет пределов тому, на что способны люди, чтобы сохранить свое богатство и роскошный образ жизни.
— Что случилось? — обеспокоенный голос Эллы выводит меня из задумчивости.
— Кроме того, что у меня яростный стояк и я хочу привязать тебя к этой кровати и грязно с тобой пошалить? Больше ничего, — ворчу я.
— Ну, это не похоже на проблему.
Белая футболка прилипла к ее телу. Ее соски уже твердые и хорошо видны сквозь влажную ткань. Нет. У нас будет ужин и разговор. Протянув руку, я беру ее за запястье и веду на террасу. Я намеренно сажусь по другую сторону маленького столика. Хочу иметь возможность видеть ее глаза, ее лицо, когда мы будем разговаривать.
Она никогда не умела ничего скрывать. Когда она пытается солгать или хоть немного скрыть правду, ее лицо подергивается. Ее глаза блуждают по всей комнате. Есть и другие признаки. Слишком много. Скажем, она бросила учиться играть в покер всего через месяц после начала. Она совсем не справлялась. Но, черт возьми, она выглядела сексуально, когда пыталась; даже ее гребаное разочарование от постоянного проигрыша было сексуальным.
— Так, значит, это означает «нет» всей этой истории с привязыванием к кровати? — спрашивает Элла.
Клянусь, она проверяет мою выдержку, ее глаза умоляют меня затащить ее обратно в дом и сделать с ее телом все, что я захочу.
— Ни в коем случае, нет. До конца ночи, обещаю, ты будешь привязана к этой кровати, принцесса. — Я ухмыляюсь, наблюдая за тем, как она ерзает на своем месте.
— Ешь. Нам нужно кое-что обсудить, — говорю я, указывая вилкой на ее еду.
Все ее поведение меняется. Почти мгновенно ее тело застывает. Но так же быстро, как замерла, она расслабляется. Дрожащим голосом она спрашивает:
— О чем ты хочешь поговорить?
— Детка, расслабься. Что случилось? — Я хватаю ее за руку через стол.
— Ну, может, я и новичок в этом деле. Но даже я знаю, что ничего хорошего не происходит, когда говорят — нам нужно поговорить. — Она опускает взгляд, тыкая вилкой в еду.
— Что ты думаешь о браке? — Я спрашиваю, желая проверить, как обстоят дела. У нас никогда не было такого разговора, не считая комментариев, которые я бросал, а она игнорировала. Я надеюсь, что мы находимся на одной волне.
— Зависит от обстоятельств. — Она пожимает плечами.
— От каких?
— От того, кто женится?
— А если бы это были мы? — спрашиваю я, указывая между нами.
— Дин, ты делаешь мне предложение прямо сейчас?
— Детка, я не долбаный идиот. Когда я сделаю тебе предложение, то сначала куплю кольцо, достойное гребаной королевы.
— Ладно, раз уж речь идет о кольце, то я, пожалуй, не против. — Она смеется.
— Ты не против, да?
— Ну, если кто-нибудь другой не предложит мне кольцо раньше, чем ты, то у тебя есть все шансы. — Ее улыбка озаряет лицо.
— Если кто-то другой попытается подарить тебе кольцо, Элла… — Я делаю паузу и жду, пока она снова посмотрит на меня. Когда она это делает, я даю обещание, которое точно намерен выполнить. — Я отрублю ему руки, а потом вырву язык.
Она долго смотрит на меня задумчивым взглядом, словно пытаясь что-то понять.
— Почему у меня такое чувство, что ты не шутишь?
— Потому что я не шучу. — Я пожимаю плечами.
— Дин, ты ведь понимаешь, что звучишь как сумасшедший? — спрашивает она.
— Да, я с ума по тебе схожу, все верно. Я улыбаюсь, пытаясь хоть немного смягчить ее шок от моих чересчур кровожадных заявлений. — Элла, ты не слепая. И уж точно не дура. Ты знаешь, что я делал вещи, которые трудно назвать хорошими. Я знаю, что меня ждет место в аду. Я смирился с этим. А ты? — Я затаил дыхание, ожидая ее ответа.
— Нет ни одной черты, которую я бы изменила в тебе, Дин. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И ты ошибаешься. Ты не попадешь в ад. Мы просто останемся в чистилище, вместе. Потому что даже в смерти я не позволю тебе снова покинуть меня.
— Нет ничего, что могло бы заставить меня покинуть тебя, Эл.
Решив сменить тему, я спрашиваю ее о том, что не давало мне покоя весь день.
— О чем тебе нужно было поговорить с Брэем сегодня?
Ее щеки пылают. Хотя ее смуглая кожа отлично скрывает румянец, я всегда вижу, когда она краснеет. Она отводит глаза. Ее лицо начинает подергиваться.
— Даже не пытайся мне сейчас лгать, принцесса. Я знаю, что ты собираешься.
Она вздыхает.
— Ладно, ты действительно хочешь знать? Секс! Я говорила с Брэем о сексе. Теперь ты счастлив? — кричит она.
Я роняю вилку. Она с лязгом падает на мою тарелку.
— Ты говорила со своим
