Книга Лови момент - Тара Девитт

– Но ведь ты получил свои награды заслуженно, в качестве признания за упорный труд. Ты это понимаешь?

Легонько целую ей пальцы.

– Теперь понимаю. Пожалуй, в увольнении тоже есть польза. Поневоле перебираешь свои поступки, пытаешься разобраться, с какого момента все пошло не так. Заодно осознаешь, что сделал правильно.

Счастье на лице Сейдж пробуждает голод.

– Расскажи о своих родителях, – прошу я. Откровенные разговоры таят в себе опасность, но, кажется, она пригласила меня не просто на чердак библиотеки, а в гораздо более личное пространство. Чем больше узнаю о ней, тем сильнее разгорается аппетит. Я желаю знать, ходила ли она на выпускной, ездила ли по миру, где мечтает побывать. Какое у нее любимое блюдо и за что именно она его любит.

Я с радостью угостил бы Сейдж ее любимой едой. Чтобы произвести впечатление. Ну и соблазнить, конечно. Причина не важна; мне просто хочется что-нибудь для нее приготовить.

– Родители… – Сейдж мечтательно улыбается. – Они здесь выросли. Жили по соседству и терпеть друг друга не могли. После окончания школы папа отправился учиться за пределы штата, а мама осталась в Спунсе. – Чем шире она улыбается, тем сильнее сжимает мою руку. – Раньше на фестивале устраивали день исторической реконструкции: все наряжались в костюмы начала девятнадцатого века и вели себя соответственно. Жаль, этот обычай отменили, я с радостью поучаствовала бы. В общем, папа приехал домой на лето, а его бывшая девушка заявилась в город, чтобы выяснить отношения.

– Она была не местная?

– Из соседнего округа. Папу нельзя назвать невинным агнцем. Он познакомился с этой девушкой в колледже, сходил на пару свиданий и понял: ничего не выйдет. Однако она упомянула, что ее семья будет отмечать День независимости в плавучем домике на озере. Надо понимать: в Спунсе на Четвертое июля ничего особенного не происходит, и это для нас больная тема. – Сейдж не то смеется, не то вздыхает. – Отец хотел посмотреть фейерверк, поэтому согласился поехать в плавучий домик. В общем, использовал бедняжку. А после праздника с ней расстался.

Качаю головой и укоризненно цокаю.

– Да-да, я тоже осуждаю. Короче, эта девица явилась в Спунс и встала на тропу войны. Он в панике искал, где бы спрятаться, и вдруг увидел маму. В платье с кринолином. – Сейдж заразительно улыбается. – Видимо, бедолага совсем отчаялся, поскольку каким-то чудом уговорил ее пустить его под юбку.

– Ага, вот как надо знакомиться с девушками. Да твой папа хитрец.

– Не рыцарь спас прекрасную даму, а наоборот, – с довольным видом говорит Сейдж. – По-моему, неплохо.

Хмыкаю себе под нос.

– Мама с папой родили нас уже позже, взрослыми. Они любили жизнь, постоянно занимались чем-то интересным, сменили множество работ и много путешествовали, пока наконец не осели в Спунсе. Наверное, я унаследовала страсть к познанию от папы. Например, читаю о каком-нибудь историческом периоде, цепляюсь за необычное словечко, попутно выясняю массу интересных подробностей о языке того времени. Или узнаю, что огурцы лучше растут рядом с подсолнухами, и, не успев опомниться, устраиваю целую подсолнуховую плантацию.

– Здорово, что ты постоянно изучаешь новое и посвящаешь этому всю себя.

– А ты нет?

– Мне нравится преодолевать трудности. Например, если чувствую, что недостаточно хорош в своем деле, или не уверен, что понимаю и контролирую результат.

– Я думала, кулинария – довольно спокойное занятие.

– Так и есть. Приготовление пищи дает широкое поле для творчества; можно сказать, это отдельный вид искусства. В то же время здесь все измеримо. Если обладаешь знаниями про ингредиенты – откуда они прибыли, как обработаны, какое количество взять, каким способом порезать… мозаика не из простых, но процесс можно контролировать.

Сейдж весело фыркает. Некоторое время мы молчим.

– Кстати, про День независимости, – наконец говорю я. – Инди попросилась в выходные поехать в Гэндон с Блейк и ее родителями. Наверное, не стоит соглашаться, если там будет какое-нибудь стремное мероприятие типа «Горящего человека» [21].

– Блейк славная, – отвечает Сейдж. – В Гэндоне празднования проходят очень традиционно. Если и стремно, то в хорошем смысле. Почти без наркотиков. – Она толкает меня локтем и доброжелательно усмехается. – Поэтому все наши будут там. Спунс практически вымрет.

– Не хочешь поехать взглянуть на фейерверк?

Она беззаботно мотает головой.

– Не-а. Когда у тебя животные, так просто не уедешь. У всех, кто мог бы за ними присмотреть, есть планы.

– Тогда… – Черт. Ладони потеют, сердцебиение учащается. – Может, что-нибудь для тебя приготовить или еще чем помочь?

Сейдж склоняется ко мне и целует.

– Конечно. Про «еще чем помочь» тоже очень интересно. Однако… – Она усаживается ко мне на колени, пробуждая желание. – Первый поцелуй у меня был с Шайло, но я надеялась, лучший поцелуй здесь будет с тобой.

Делаю три глубоких вдоха, чтобы успокоиться, провожу большим пальцем по ее нижней губе. Сейдж тут же обхватывает палец горячими губами. Какое там спокойствие! У меня моментально сносит крышу.

– Черт… – Тесно прижимаю ее к себе. – Позволь снова попробовать тебя на вкус. Что угодно за это отдам. Готов выучить наизусть учебник по истории, если пожелаешь.

Из груди Сейдж вырывается тихий стон. Смотрю ей в лицо и не могу наглядеться. Мне все в ней нравится: разрумянившиеся веснушчатые щеки, ясные серые глаза с длинными темными ресницами, губы, будто выпачканные в ягодном соке. Господи, даже ее нос меня возбуждает.

– Я хочу, – сдавленно, словно от смущения, произносит она, – чтобы ты показал, как лучше тебя ласкать. – В ямке между ключицами бьется жилка. Подозреваю, Сейдж способна смущаться, только когда дело касается секса; однако любопытство и желание помогают ей преодолеть робость.

В ответ на ее просьбу кровь резво устремляется вниз.

– Хорошо. – Ласкай меня как хочешь, в любое время.

Сейдж расстегивает пуговицу моих джинсов, медленно опускает застежку молнии. Тяжело дыша, сжимаю в кулаках ткань ее платья. Тонкие пальцы с красивыми голубыми ноготками обхватывают мой возбужденный член. Не могу сдержать стона.

– Ничего себе. – Она с восторгом смотрит на него. Невольно испытываю укол гордости.

– Увлажни, – умоляюще шепчу я.

Сейдж плюет на головку, легонько проводит ладонью по всей длине. Из моей груди вырывается незнакомый рык.

– Сожми покрепче. – Беру ее руку в свою, показываю, как мне нравится. Лаская меня размеренными движениями, она пристально изучает мое лицо, и это заводит еще сильнее.

– Уже скоро, – хрипло рычу я.

– Скажи когда. – Где-то в глубине сознания всплывает смутная мысль: видимо, какой-то идиот не говорил. Отрываю взгляд от руки Сейдж, смотрю ей в глаза. С плеча свалилась бретелька платья, на лицо упала прядь волос. Господи, я вот-вот взорвусь. С моих губ слетает низкий, отчаянный стон. Сейдж стонет