Он дал ей время уплыть подальше, чтобы она не удивилась, увидев мужчину, вылезающего из-под шкафа. Потер одежду ладонями, чтобы немного почиститься, не сводя глаз с лица и обмякшего тела девицы. Один глаз полузакрыт, нос картошкой, жгут на левой руке, иголка еще торчит из предплечья. На сей раз он не натянул чулок на лицо. Он медленно протянул руку. Никакой реакции. Он положил палец на еще видящий глаз и нажал. Она застонала, нога механически поднялась. Упала. Он нажал еще раз. Он мог бы выдавить ей глаз, а она среагировала бы на это не больше, чем полумертвая подопытная лягушка. Он убрал руку. Она глупо улыбнулась:
— Ты красивый.
— Конечно, я твой ангел-хранитель. Я дам тебе много порошка. Пойдем со мной, Амелия.
Он протянул ей руку, она ухватилась за нее и встала. Он привлек ее к себе. Он даже погладил ее по щеке, их головы были так близко друг от друга, что он видел черные точки на ее носу картошкой. И ее зрачки, расширенные, как звезды. Вокс открыл дверь, осмотрел лестницу и мягко потянул Амелию за собой. Они спустились по лестнице, словно пара влюбленных.
Шел дождь. Грязное и серое утро. Редкие прохожие бежали, чтобы поскорее оказаться под крышей, или ускоряли шаг. Какой-то тип пережидал непогоду под навесом магазина, глядя себе под ноги. Вокс обнял шлюху за талию, и они пошли по блестящему тротуару к улице Лафайетта, где прошлой ночью он оставил машину, «пежо-305», угнанную в Обервийе. Она рухнула на сиденье, все так же растопырив лапы. Слизняк, лишенный манер, лишенный перспектив, лишенный интересов. Он завел мотор, включил дворники, и те задвигались по стеклу. Это вызвало у нее смех, она протянула руку к ветровому стеклу, имитируя их движение.
— С тем, что я дам тебе, ты станешь счастливой навеки, — сказал он, кладя руку ей на бедро.
Он ощутил мышцы, связки ее ноги. Он подумал о хрящах, о венах, о суставах, словно бы его пальцы могли служить не только тактильными, но и визуальными датчиками и с их помощью он мог увидеть часть тела киборга. Будущее обещало быть чудесным. Ему только надо продержаться. Еще немного.
Виктор Шеффер только что проглотил две таблетки антигриппина, запив их кофе из термоса, и наслаждался температурой, эффект которой всегда ценил чрезвычайно высоко. От высокой температуры ему казалось, что в его теле живут одновременно несколько человек и что совместная работа их мозгов расцвечивает мир совершенно невероятными красками. Он посмотрел на часы: девятнадцать двадцать. Он выпил еще немного кофе. Сидя в машине перед Институтом судебно-медицинской экспертизы, он уже полчаса ждал Брюса, присутствовавшего на вскрытии тела Элоди Дожье. Он приехал за ним, чтобы лично пересказать последнюю информацию, полученную от Санчеса.
«Почему жизнь лампочек так хрупка? Ответ: потому что она висит на волоске!» Шеффер вздохнул, скомкал обертку в комочек и сунул его в карман. В зеркале заднего вида он увидел Алекса Брюса— тот остановился на тротуаре, чтобы позвонить. Он понял, что майор пытается дозвониться Мартине Левин. Дважды набрав номер, он выключил телефон и сразу увидел машину. Подойдя к ней, он закурил, а когда поднял голову, Шеффер подумал, что он отлично выглядит. Напряженный, похудевший, торжественный.
Брюс сел в машину, не говоря ни слова, приоткрыл окошко, чтобы не дымить в салоне, и бросил взгляд на своего закашлявшегося помощника. Прежде чем поднять стекло, майор раздавил сигарету в пепельнице. Потом уставился прямо перед собой. Шеффер последовал его примеру, чтобы убедиться, что ничего стоящего внимания впереди нет, и прервал молчание:
— Марк Санчес сообщил мне о результатах. Виолончельная струна «Джаргар». Также отследили твой анонимный телефонный звонок. Действительно, звонили из «Шератона». Вокс по всей линии. Но и тут есть сюрприз.
— Какой?
— Из «Шератона» звонили также и в квартиру Левин.
— Мартина мне сказала, что ее номер всего на одну цифру отличается от номера пивной. Она решила, что кто-то ошибся.
— Ну так вот, никто не ошибался, Алекс. Саньяк был прав: им с Левин удалось приманить Вокса. А у тебя что новенького?
— Эксперт подтвердил, что изнасилования не было.
— Если мерзавец начал мутировать, как вирусы, нам придется нелегко.
Шеффер повернулся к окну, чтобы чихнуть. Зазвонил телефон, и ему показалось, что этот звук сверлит ему череп. Он снял трубку. Голос Дельмона звучал холодно, как ледяная капель. Шеффер послушал, потом молча отключился. Подумал, что, может быть, это просто сбываются предсказания с карамельных оберток и что он еще неплохо выкрутился. Он повернулся к Брюсу, выжидающе смотревшему на него:
— Ты тянешь резину, Виктор!
— Шеф звонил мне, потому что не может дозвониться до тебя.
— Естественно, я отключал телефон во время вскрытия, — сказал Брюс, включая звонок. — Что случилось, старина?
Шеффер поднял очки на лоб и сказал, отвернувшись:
— Только что в «пежо-305», разбившемся о дерево, нашли два полностью обуглившихся трупа. В парке на Курнев. Эту машину вчера угнали в Обервийе. В салоне лежал «ругер СП».
Виктор Шеффер повернулся к Алексу Брюсу и увидел, что тот как-то странно на него смотрит. За шесть лет совместной работы он видел у него такой взгляд раза два-три, не больше. В последний раз— когда они задержали жениха убитой девушки, не желавшего расставаться с плюшевым мишкой. Он продолжал:
— Проверка установила, что это— служебное оружие капитана Левин.
22
На следующее утро на площади Мазас, перед обгоревшим каркасом «пежо-305» Шеффер и Брюс слушали доклад Санчеса.
— Переключатель стоял на второй передаче. Следовательно, в момент столкновения с деревом машина ехала медленно. Сгорел только салон. Однако, если бы утечка бензина произошла вследствие удара, неизбежно загорелся бы и мотор.
— Симуляция аварии? — вмешался Брюс.
— Совершенно верно. В золе найдены следы свинца. Думаю, тела облили бензином.
— Что от них осталось?
— Пять граммов костей и два зуба мудрости. Думаю, что нам еще повезло, если учитывать силу огня.
— Я попрошу дантистов Бертрана Делькура и Мартины Левин предоставить нам снимки их зубов, — спокойно сказал Брюс.
— А я предупрежу нашего эксперта по одонтологии, чтобы он отложил все дела и в первую очередь занялся тобой, — ответил Санчес.
Шеффер и Брюс провели остаток утра в поисках хирургов-стоматологов Бертрана Делькура и Мартины Левин. Шеффер уехал, чтобы лично передать документы эксперту по одонтологии в Институте судебно-медицинской экспертизы, а потом отправился допрашивать командира самолета, на котором летал Делькур.
Алекс Брюс поехал домой к Мартине Левин. Открыв дверь своим ключом, он обошел всю квартиру. Задержался в ванной комнате, поколебавшись, открыл флакон туалетной воды, стоявший на раковине. Тонкий аромат Мартины Левин. Тот, благодаря которому при первой встрече она произвела на него впечатление здоровой девушки-спортсменки. Он открыл одно из окон в гостиной. Оно выходило на мрачный фасад административного здания. Конструкция из стекла и металла, несколько затянутых штор грязно-серого цвета. Бывают виды и покрасивее. Из окна он мог видеть служащих конторы. Собрание, какой-то тип активно жестикулирует, говоря по телефону, женщина сидит за компьютером. Брюс нагнулся и посмотрел вниз: человек с собакой, собака гадит посередине тротуара.
