сады, лишившись зрения, – он бы послал фейерверк в мгновение ока.
В его письме даже не упоминались игрушки, безделушки и леденцы на палочке, которые она просила прислать для детей. Неужели он думал, что это тоже шутка? Что интересного в «Охоте за сокровищами», если в конце не будет приза?
Ее единственным утешением было то, что он не упомянул скандальную статью в Picture-Play. Дата его письма – почти через две недели после выхода журнала – гарантировала, что он, по крайней мере, слышал об этом. Скорее всего, ему досаждали телефонные звонки и донимали репортеры. «Это правда? – наверное, кричали они, окружив его машину, когда он выезжал со стоянки. – Ваша жена действительно сошла с ума? Лишилась рассудка? Обезумела?» По крайней мере, это, похоже, не повредило его репутации в студии.
Возможно, по доброте душевной он не упомянул об этой истории. Возможно, он решил, что она не знает. По его мнению, Карвилл, должно быть, пустынное и унылое место, населенное теми, кто еще не умер, но достаточно близок к могиле, чтобы чувствовать запах свежевырытой земли.
Это было не таким уж несправедливым предположением. Поначалу она и сама считала это место унылым и удручающим. И многие жители до сих пор так думали. Вечеринка Четвертого июля должна была помочь это изменить. И теперь у них не будет фейерверка, чтобы отпраздновать вместе с остальной страной. У них не будет даже леденцов на палочке.
Пальцы Мириэль сжались, смяв края письма. Она обещала фейерверк! Что подумают о ней другие жители? И как будет разочарована Жанна и остальные дети, когда, дойдя до конца маршрута «Охоты за сокровищами», они не обнаружат никаких сокровищ! Если бы Мириэль находилась дома, она направилась бы со своим водителем в лучшие кондитерские в центре города и вернулась с огромным разнообразием сладких палочек, пирожков с ирисками, леденцов, кокосовых конфет, фруктового желе и chocolate kisses[59]. Они бы остановились у пирса, чтобы купить леденцы на любой вкус. Единственное, что имелось здесь в распоряжении у Мириэль, – это захудалая столовая. И тем не менее, нужно было действовать.
Не потрудившись разгладить края, она засунула письмо Чарли обратно в конверт и схватила сумочку. Внутри зазвенели два доллара и пять центов. Едва ли хватит на фуршет. Возможно, Фрэнк позволит ей взять остальное в кредит – не то чтобы ей доставит удовольствие просить или даже видеть его, но выбора не было. Ситуация с деньгами сводила ее с ума. До приезда в Карвилл она вообще не задумывалась о том, сколько стоят вещи. Но сейчас Мириэль не могла просто зайти в банк или вытащить несколько купюр из бумажника Чарли.
Выходя из дома, она слышала, как в гостиной Жанна играет со своими бревнами Lincoln. Ей нравилось строить высокие башни исключительно для того, чтобы опрокинуть их ударом теннисного мяча. Не раз Мириэль спотыкалась о них, разбросанных повсюду, но это было все же лучше, чем находить зубную пасту в своих тапочках или слизняков в карманах. Со времени их беседы на дубе поведение Жанны значительно улучшилось. Она разговаривала, читала и ходила в школу. Время от времени отдергивая занавеску в ванной, Мириэль обнаруживала там головастиков. Мэдж, раздавая карты в покере, с удивлением понимала, что все пятьдесят две карты в ее колоде были пиками. Айрин открывала крышку своего граммофона, и оттуда выпрыгивало семейство кузнечиков. Но, возможно, благодаря этим безобидные выходкам, в доме было оживленно, хотя и немного беспорядочно.
Однако из-за Чарли Мириэль не могла выполнить свою часть сделки. Она протопала по дорожке прямо в столовую. В зале отдыха по радио звучала народная танцевальная музыка, напоминая Мириэль о смотровой башне. В течение недели после того вечера она избегала Фрэнка, насколько это возможно, в такой крошечной колонии. Она подозревала, что он тоже обходил ее стороной. Фрэнк оторвал взгляд от кассового аппарата, когда она вошла в столовую, но не улыбнулся. Несколько жителей сидели за стойкой, потягивая содовую и листая газеты или болтая с соседями. Она надеялась, что они достаточно занимают его внимание, чтобы он не прислушивался к музыке и не вспоминал о той ночи.
Вдоль дальней стены столовой тянулись полки, где Фрэнк хранил консервы, сигареты, дешевые косметические товары и конфеты. Все остальное, что жители хотели купить, приходилось заказывать по каталогам по почте, и на доставку уходили недели. Товары на полках варьировались. В одну неделю это была кукуруза со сливками и суп Campbell, в другую – свинина с фасолью. Camel, а следом Murad. Батончики «О Генри!», а на следующей неделе – хрустящий арахис. Но сегодня полки оказались почти пусты.
Мириэль заглянула за оставшиеся банки со шпинатом и тюбики зубной пасты Colgate, обнаружив только четыре батончика Hershey и коробку Cracker Jacks[60]. Может быть, запасы на этой неделе еще не были выставлены?
– Где все сладости? – спросила она Фрэнка. Она хотела произнести это беззаботно, но странная нервозность образовалась у нее в животе, и слова прозвучали как обвинение.
– Товар на этой неделе еще не доставили.
– Когда же он будет?
Фрэнк пожал плечами.
– Должен был прийти еще вчера.
– До четвертого успеет?
– Трудно сказать. Может, вообще не придет. Такое уже случалось.
– Ты шутишь! – Повышенный тон Мириэль привлек несколько косых взглядов. – С каким перевозчиком вы работаете?
– С тем, кто готов иметь дело с прокаженными.
Она передала батончики Hershey и Cracker Jacks, чтобы Фрэнк пробил. Приобретя это, она могла рассчитывать, что каждому ребенку достанется пара квадратиков шоколада и несколько штук попкорна, но она купит еще завтра, когда придет товар. Если придет.
– Что с подсказками к поиску сокровищ? – спросил он ее, нажимая костяшкой указательного пальца на клавиши кассового аппарата.
– Все хорошо. – Подсказки сейчас волновали ее меньше всего. Она должна сказать Фрэнку, что ее муж не прислал никаких конфет. И никакого фейерверка. Но она не могла заставить себя произнести эти слова. Еще нет.
* * *
Три дня спустя, во второй половине дня второго июля, Мириэль и Айрин закончили свою смену в аптеке и направились в столовую, чтобы встретиться с Фрэнком и несколькими другими жителями по поводу вечеринки.
– Ты была ужасно тихой сегодня, детка, – проговорила Айрин, пока они шли. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Мириэль кивнула. Весь день они разбавляли дезинфицирующее средство, и его резкий запах пропитал ее униформу. Она хотела вернуться в свою комнату и переодеться, но если бы она это сделала, то, скорее всего, потеряла бы самообладание и пропустила встречу. Товары для столовой все еще не прибыли, и все, что Мириэль могла предъявить
