намного меньше: только чай, кафе, молочные коктейли и пирожные.
Пока моя недотрога тискала котов, позволяя себе с ними куда больше, чем со мной, я взял монстр-шейк на двоих — огромный молочный коктейль с высокой шапкой из воздушных сливок, сладкой ваты, вафельных трубочек и печенья. Следом заметил на кассе черно-розовые кошачьи ушки, запустившие в моей душе какой-то совершенно анимешный фетиш, и, не удержавшись, купил и их.
— Какие прикольные, — сразу оценила мой выбор Дана и без особых раздумий натянула ободок на светлую макушку.
В итоге милейшая девушка превратилась в милейшую кошкодевушку, открывая для меня все новые грани милоты.
— Что? — она перехватила мой взгляд.
Реально, я смотрел на нее и умилялся — предложи я такие ушки другим моим подругам, страшно даже представить, куда бы они предложили мне их засунуть в ответ.
— Тебе идет, — одобрил я, ставя коктейль на столик.
— Мяу-мяу… — Дана махнула рукой, как лапкой, и засмеялась, заставляя мой внутренний счетчик милоты просто зашкаливать.
— Хочу такую кошечку домой!
— Можешь снять на память, — захихикала она.
Что я с удовольствием и сделал, после чего попозировавшая кошечка затянула в кадр меня, и мы сняли еще с десяток довольных совместных селфи. А затем вместе приступили к огромному шейку, засунув в него две соломинки с разных сторон. Правда, тут у моей недотроги возникли небольшие сложности: сосать при мне, даже коктейль, она все еще стеснялась — но что поделать, этот гигантский шейк по-другому не выпить.
— Специально, да? — прищурилась вредина, кончиками пальцев вертя соломинку и все не решаясь взять ее в рот.
— Просто хотел тебя побаловать, — сказал я, показывая ей, как это надо пить. — Ммм… Очень вкусно, кстати.
— Да ну тебя, — хмыкнула она и наконец стала осторожно посасывать, складывая губки и чуть надувая щечки.
И кстати, ничего ужасного не случилось — и даже если заменить соломинку на что-то другое, тоже ничего ужасного не случится. Ушки при этом, кстати, можно и не снимать.
— Знаешь, — изрекла моя кошкодевочка, задумчиво отрывая кусочек сахарной ваты, — девчонки в классе спрашивают, что такого во мне есть и почему ты именно со мной…
— И что ты отвечаешь?
— Говорю, у Ромы спрошу и отвечу. Так что вот, спрашиваю. А иногда говорю, спросите сами. Спрашивали, кстати? — с иронией уточнила она.
— Вот ты хитрая у меня, — усмехнулся я.
— Ну, Алена гораздо хитрее, разве нет? — парировала язвочка.
— А еще ты секси…
Кусочек сахарной ваты тут же спикировал мне в рот.
— Твои бывшие, — моя недотрога обрисовала руками нечто, напоминающее то ли огромные сиськи, то ли шикарную задницу, — в этом вопросе дадут фору.
— А к чему ты клонишь? — поинтересовался я.
— Мне просто любопытно, что ты еще придумаешь.
— Ты умная, — сказал я, придвигаясь поближе.
— По-моему, это не комплимент…
— И милая, — я положил руку ей на колено.
— И все? — Дана шлепнула свою ладошку сверху, не давая мне толком разгуляться.
— Ну, может, — другой рукой я погладил ее по щеке, — потому что ты искренняя. Видишь меня таким, какой я есть, и с тобой мне не нужно казаться каким-то другим, — и потянулся ее поцеловать.
— А подруги тогда тебе зачем? — спросили ее губы за мгновение до поцелуя.
— А еще ты вредная, — сказал я и куснул ее за нос.
— Ты только что говорил, что я милая! — запротестовали в ответ.
— Милая, — согласился я, — но вредная.
— Как будто ты не вредный! — изрекла моя милая вредина и тоже куснула меня за нос.
Однако бдительность таки потеряла, и моя наглая ладонь поехала с ее колена вверх по бедру. Правда, в этот момент и кот, уже давно навостривший уши в нашу сторону, видя, как перепадает мне, явно решил, что чем-то сможет поживиться и он. Не теряя времени, паршивец подошел к столу и, выбрав из нас двоих легкую цель, стал с мяуканьями тереться о ноги Даны, как бы прося приласкать еще и его. После чего победное шествие моей ладони по ее бедру было замечено и остановлено, а пушистая морда с почестями водружена на ее колени. Эй, это вообще-то моя девушка!
— Почему ему сюда можно, а мне нельзя? — задал я резонный вопрос.
— Ты не бездомный, — отозвалась моя милашка, наглаживая развалившегося на ее бедрах захватчика.
— Как посудить, я, как и он, живу в гостевом доме. И тоже, кстати, рассчитываю на твою доброту.
— Ты не голодный, — нашелся еще один довод, — а он голодный, да?
И кот, чье пузо уже мешало ему ходить, согласно заурчал. Дана мигом передала паршивца мне и сбегала к вендингу за кормом. Не учла она следующего: в вопросах еды коты как голуби, и стоило только начать кормить одного, как подтянулась и остальная усатая братва, верно сообразив, кто даст дополнительную нямку. С каждой секундой толпа пушистых попрошаек у ее ног становилась все больше — самые наглые вставали на задние лапки, цеплялись за подол и требовательно мяукали.
— Почему они меня облепили? — моя милашка аж растерялась от такого напора.
— Ну, видимо, приняли за свою.
А еще потому что ты щедрая и сладкая. Даже коты это поняли.
— Смотри, — сказал я, глядя, как самые-самые наглые накидываются ей на бедра, — они тебя во всех местах трогают. То есть им можно, а мне нельзя? Это не двойные стандарты?
— Это же котики, — ответила моя милашка, пытаясь их снять, отчего те в ответ стали выпускать коготки, портя ее колготки.
А затем и вовсе, оценив, что эта человекокошечка добрая и отбрасывать их не будет, решили сесть ей на шею — некоторые даже в буквальном смысле. Так один ловкий мелкий паршивец пополз ей по спине. На этом моменте моя недотрога заверещала:
— Ай-ай! Рома, сними их!
— Если я их сниму, — заметил я, рефлексируя на зрелище борьбы милоты с милотой, — придется тебя потрогать. Ты как к этому относишься?
— Да сними уже! Спаси меня!
Ну раз речь идет о спасении… Я быстренько разогнал эту кошачью ОПГ, не став отказывать себе в удовольствии ущипнуть их
