одну бутылку перед Марком.
— На, пей. И ты тоже, — он протягивает мне бутылку.
Сам жадно припадает к горлышку, выхлестывает минералку за несколько глотков, кривится, вытирает ладонью рот и садится в кресло.
— Так, начнём сначала. Что у тебя с Викой, сын? Да ты пей водичку, охолони мальца.
— Не хочу, — упрямо цедит Марк.
— А я говорю: пей, — шеф свинчивает крышку с бутылки и пододвигает к нему. — А то сейчас волью с другой стороны. Через багажник.
Марк нехотя отпивает несколько глотков, всем своим видом показывая, что просто уступает отцу, и говорит:
— Мы женимся.
Что? Я открываю рот, пытаюсь выдавить из себя хотя бы слово, но ничего не получается. Кислород закончился. Совсем. Как в космосе.
— По залёту? — быстро спрашивает шеф.
— По большой и чистой любви, — кисло улыбается Марк.
— А ты вообще у Вики спросил? — интересуется Сан Саныч. — А то она чего-то зырит мутным глазом. То ли от счастья гляделки закатила, то ли в обмороке. Эй, там, на орбите! Связь есть? Нет?
Мне, наконец, удается справиться с собственной упавшей на пол челюстью, и я ядовито выдыхаю:
— А ничего, что я здесь? Не мешаю, нет? Может, как-то спросить у меня? А вдруг я не хочу замуж?
— Зачем спрашивать? — пожимает плечами Марк. — Предложение буду, конечно, делать официально. С кольцом и цветами. Когда немного выпустим пар и притремся друг к другу.
— Цветов не нужно, меня кабачки устраивают, — тут же оживает моя тушка.
— Молчи, сволочь! Это ты дров наломало! — мысленно затыкаю я нахальное тело.
— Нет, я, конечно, понимаю, что Вика, девушка, — улыбается Марк, обращаясь не ко мне, а к отцу. — У них мыслительный процесс сложнее, чем инструкция по сборке мебели из "Икеи". Вика сейчас должна поговорить с одной подругой, с другой, еще с двадцатью. Ковырнуть песочек сандаликом от смущения. Поплакать. Мороженого съесть три коробки. Главное: что я для себя всё решил. А невесту приложим к моему решению, как подорожник к ране, — заметив мой пристальный взгляд, он поясняет: — Душа у меня ранена. Сильно.
Мне очень хочется возразить, что не душа, а голова, причем с рождения, но я благоразумно сдерживаюсь.
Сан Саныч вдруг хлопает себя по коленям, падает в кресло и заходится от смеха.
— Вот это ты, мужик, конечно! — он моргает, вытирая слезы. — Моя кровь! Это по-нашему! Пришел, увидел, отжал. В смысле: обаял. Поддерживаю! Дети мои, значит, даю заказ на пацанский подгон: сперва родите сына. Правильно ты, Марк, сказал. Не было у меня времени на детей. А на внуков будет. Вот вы мне внука подгоните сперва. Я его настоящим мужиком сделаю. Кто же, если не я, в этой голубятне? Вы вон, Марк с Артемкой, тоже не по понятиям уже выросли. Вас и старым друзьям показать стыдно. Банан кусаете вместо того, чтобы пальцами ломать, по-пацански. А потом уже после внука можете девок выстреливать. Тоже неплохо. Но пацана чтоб первым! Вика, я тебе сразу говорю: увижу девку — затолкаю обратно!
— Папа, не пугай невесту, — смеется Марк.
Это какой-то бред! Что здесь происходит? Я для них лошадь на ярмарке? Сейчас всё им выскажу! Но в этот момент шеф поднимается, подходит ко мне, сгребает в объятья и шепчет в ухо:
— Как же я рад, что это именно ты! Эту его Кристину я вообще на дух не выносил. А ты своя, родная. Доченька!
— Шеф, я вообще-то…
— Да ладно, ничего не говори. Я ж понимаю: момент деликатный, — он отстраняется от меня, гладит по волосам и легким шлепком подталкивает к двери. — Так, ну пока ты не родила, иди работай. У нас теперь семейный бизнес. Это двойная ответственность. Мы теперь, можно сказать, бригада, — он сжимает кулак и радостно смеется.
Оглушенная и заторможенная, почти контуженная от всего, что свалилось на голову, выхожу из кабинета и прижимаюсь к стене в коридоре. Терпеливо жду, когда выйдет Марк. Из кабинета доносятся смех и громкие хлопки. Это шеф от радости бьет себя по коленям и Марка по плечу. Дебилы! Оба! Нет, вообще все мужики — дебилы. Один наплел ерунды, другой так рад, как будто ему миллион долларов подарили. Наконец, Марк выходит.
— Вы совсем с ума сошли, Марк Александрович! — тут же набрасываюсь на него.
— Просто Марк, Вика. И на ты. Привыкай, — он берет меня за руку.
— Я повторю вопрос: ты с ума сошел? Что это было?
Марк вдруг прижимает мою руку к своей груди, обхватывает меня двумя руками и заталкивает в угол возле лифта.
— Чего ты орешь на весь отель? — шепотом спрашивает он. — Давно не была на бирже труда? Мы с тобой сейчас оба могли остаться ни с чем. Я без наследства, ты без работы. Причем ты бы еще летела отсюда с волчьим билетом. Да тебя потом не возьмут ни в один отель Москвы! Даже полы мыть не устроишься. Не знаешь, какие у отца связи? Могла бы спасибо сказать, что я спас твою очаровательную попу! Всё просто: мы с тобой заключаем брачный договор. Даже в случае развода ты получаешь часть акций отеля. Ну да, придется свадьбу играть, делать нечего. Ну поживем потом годик и разбежимся. В чем проблема? Так что давай готовиться к свадьбе, милая, — он пытается меня поцеловать. — Тем более, что мы уже побывали в постели. И даже под ней.
— Да уйди ты, псих ненормальный! Постель не повод для знакомства! — отталкиваю его я. — Так нельзя! Это неправильно! Нельзя жениться из-за денег и карьеры. И потом ты же просто обманываешь своего отца. Как я ему потом в глаза посмотрю? Он столько всего для меня сделал!
— Да, и сейчас чуть на улицу не выбросил после стольких лет, — саркастически возражает Марк.
Я молчу. Это так. Хотя я тоже шефа с какой-то стороны понимаю. И свою вину знаю: я тупо забила на работу из-за всех этих страстей, от которых качаются стены отеля. Столько лет думала только о карьере, ничего себе не позволяла. И вдруг как с цепи сорвалась! Марк мое молчание принимает за согласие. Он осторожно отводит прядь волос, упавшую мне на лоб, нежно касается пальцами моих губ и прижимается к ним ртом.
— Отпусти, — шепчу, отворачиваясь, и чуть не разбиваю нос о стену.
— Да перестань ты, — он берет меня за шею и прижимает мой лоб к своему. — Ты же меня хочешь. Причем давно. Еще с первого раза. Думаешь, я не почувствовал там, под кроватью, что с тобой творилось? Да я из-за этого со своей невестой расстался.
