выдержу, если ты бросишь меня после всего, что между нами было…
Я смотрю на него, изучаю каменное выражение лица и вспоминаю совместный поход в библиотеку. Как он отстранился от меня в тот же день.
– Ты что-то недоговариваешь. В чем дело, Нокс?
Страх мелькает в его глазах, но лишь на мгновение.
– Забей. Утром не жди, я не приду на уроки. Мы с папой записали Дейна к психотерапевту, хотим сходить с ним. – Он молчит, потом добавляет: – У нас завтра первая игра. Надеюсь, ты сможешь прийти, но если нет, не обижусь.
– Я не приду.
– Понимаю, – тихо вздыхает он.
– Надеюсь, с Дейном все будет хорошо.
Умом я понимаю, что говорю то, что нужно, но сердце мечется в догадках, о чем же думает Нокс.
Мы молчим. Затем я вздыхаю.
– Ладно, пойду…
– Я не хотел заканчивать этот день без тебя.
Слабо ему улыбаюсь.
– Мы уже виделись. Я устала, а еще нужно сделать домашку. – Молчу, потом добавляю: – Если захочешь поговорить, я рядом.
Я отворачиваюсь, а он берет меня за руку.
– Ава…
– Не называй меня так! – говорю, не сдержавшись. – Хватит! Меня это бесит.
Он тяжело выдыхает.
– Тюльпан… Не надо, пожалуйста. И так адский день.
Закрываю глаза.
Они братья, Ава! Близкие люди, которые помогают друг другу в беде. Соберись!
Вот только…
Вздыхаю.
– Я понимаю. Но тебе понадобилось время сразу после вчерашней ночи, и это… обидно. Если дело в Дейне – это одно, но если ты что-то недоговариваешь – совсем другое, и это повод сомневаться в тебе.
Он притягивает меня, сжимая в объятиях.
– Не надо, Тюльпан! Ты меня знаешь.
Уложив голову ему на грудь, я слушаю биение сердца, пока он скользит пальцами по моим волосам. Касается подбородка, приподнимает мое лицо и нежно целует.
– Не злись, пожалуйста! – шепчет он. – Просто подожди.
Я киваю. Тревога стелется в душе плотным туманом, но я прогоняю ее – как и вопросы, вертящиеся на языке.
Этот человек написал мне самое замечательное письмо, и я готова рискнуть, ведь этого мне достаточно.
Но только пока.
Глава 19
Нокс
Я жду, пока она скроется в общежитии, и только тогда выдыхаю.
Черт.
Черт.
Черт!
Мне нельзя ничего ей рассказывать, пока мы не будем готовы, – об этом просили и отец, и нанятые им адвокаты. Все они – в том числе папа Ченса – заявились к нам сегодня около трех, выслушали историю Дейна и посоветовали держать все в тайне, пока он не будет готов к неизбежным вопросам полиции. А пока придется делать вид, что все хорошо и я вовсе не хочу разбить Лиаму его мерзкое ебало. Ну ничего, ничего… Очень скоро. Перед глазами стоят «трофеи», разбросанные у него на кровати. Трогать улики нельзя, и я ничего не могу с ними сделать: только стиснуть зубы и играть по правилам, с которыми не согласен. Папа боится за Дейна, и, хотя я разделяю его тревоги, меня мучает совесть, что я скрываю от Авы такую важную тайну.
Я не знаю, какой реакции ждать, и это тоже пугает. Вдруг она обвинит Дейна? Вдруг правда разрушит все, что есть между нами? Меня не покидает мысль, что я поторопил ее с сексом и нужно было подождать…
Телефон вибрирует сообщением, стоит мне вернуться к машине.
«Увиделись?»
Папа.
«Да. Уже уезжаю».
«Все прошло хорошо?»
Он подразумевает другое: «Ты ничего не сказал?»
«Да. Загляну к Ченсу – и домой, – набираю я недовольно. – Скрывать ничего не буду. Его отец и так в курсе, так что я все ему расскажу».
«Хорошо».
Завожу машину и вспоминаю слова Авы: «Если ты что-то недоговариваешь, это повод сомневаться в тебе…»
Стиснув руль, сворачиваю в сторону дома Ченса. Внутри все беснуется, требует развернуться, подняться к ней и…
Что?
Что дальше?
Сказать, что Лиам попытается обвинить Дейна?
Нет, нет, ни за что! Он мой брат, и сегодня я чуть его не лишился. Нельзя, чтобы Ава подумала, что он в чем-то замешан. А значит, я должен разобраться с этим заранее. Я смогу! Справлюсь! Лиам получит по заслугам, даже если мне придется пожертвовать… Черт, да что я вообще творю?
«Она и так едва доверяет тебе», – проносится в голове, и сердце болезненно щемит.
Съезжаю на обочину. Грудь часто вздымается – я даже не замечал, какой стальной хваткой сдерживал стресс сегодняшнего дня, а теперь он наваливается разом: признание Дейна, трофеи у Лиама в спальне, возвращение отца, поход к психотерапевту, во время которого папа расхаживал по кабинету и пытался вызвонить адвокатов…
Разворачивайся. Вернись к ней!
Я откидываю голову на сиденье и кричу в потолок, тряся руль. Не могу! Я не могу предать брата. Он сам в это не верит, но я точно знаю, что он не был сообщником Лиама, и Ава это поймет.
Взяв себя в руки, возвращаюсь на дорогу и несколько минут спустя уже паркуюсь у дома Ченса.
Стучу, и он открывает дверь.
– Хреново выглядишь, – вместо приветствия. Потом, сгорбившись: – Слушай, насчет утра… Если ты правда ее любишь…
– Нужно поговорить.
Ченс пожимает плечами и смотрит устало.
– Да понял я, вы с Авой встречаетесь…
– Дейн вспомнил, что было той ночью. Мне нужна помощь. Очень нужна, потому что нас ждет полная жопа.
Ченс вздрагивает, смотрит на меня удивленно, будто прощупывает. Полностью открывает дверь.
– Заходи. Поговорим наверху.
Глава 20
Ава
На входе в общежитие охранник, пожилой мужчина в форме, просит предъявить ученический.
– Мисс Харрис?
– Она самая. Комната 312.
– Вам просили кое-что передать, – говорит он, а потом оборачивается и берет вазу с цветами, стоящую на столе у него за спиной.
Челюсть отвисает.
Он ставит цветы на стойку: кремово-белые розы, украшенные веточками папоротника. И розы не простые – бутоны в самом цвету, и пышные бархатные лепестки так и умоляют к ним прикоснуться.
Он улыбается.
– Там записка.
Я забираю цветы, не сводя взгляда с букета, и по пути к лифту гадаю, кто же мог их прислать. Нокс?
Можно было подняться по лестнице, но у меня болят ноги. Пора бы купить рабочую обувь получше, но это потом. Вот появятся лишние деньги, тогда себя и побалую. Может, куплю гирлянду на стену.
Нащупав сложенную записку, выхожу из лифта и направляюсь к двери, но не могу сдержать любопытства. Открываю ее.
Ава!
Эти цветы – спонтанный подарок. Я увидел их и понял, что они созданы для тебя. В прошлом году в это время мы еще были вместе. Сейчас я понимаю, что ты была настоящим лучиком света, а я все испортил. Я это признаю. Я обидел тебя, бросил на вечеринке в самый неподходящий момент. Прости меня! Я готов извиняться снова и снова. А если не сможешь, я все пойму. Но никогда тебя не забуду, моя первая искренняя любовь.
Ченс
Я закрываю записку.
– Ого, вот это букет!
Это Камилла: судя по корзине с постиранной одеждой в руках, только из прачечной. На ней пижамные штаны с логотипом «Звездных войн» и футболка с маскотом школы. Не зря я хотела с ней подружиться!
Слабо улыбаюсь.
– Да, красивый. Кхм, слушай, прости, что попала в тебя шариком. Я целилась в тех бешеных первогодок.
Она застенчиво улыбается:
– Ничего страшного. Это от Нокса?
Ха! Если бы…
– От Ченса.
Она тихо что-то бормочет.
– Слышала, он перед тобой извинился.
– Вижу, все уже в курсе…
– Ну, это школа, тут все только и делают, что сплетничают. Не представляешь, какой фурор произвело твое возвращение! Я такого еще не видела. Простишь его?
«Обида – яд на сердце затаившего ее человека», – как-то сказала мне одна из монахинь, и я часто вспоминаю ее слова, особенно когда думаю о маме. Смогу ли я простить Ченса? Смотрю на цветы. Не знаю, но… Я слышала голос парня, который ударил меня по голове, и это был не он, точно не он…
Выдыхаю. Все так запутанно!
– Я никогда в тебе не сомневалась.
Слова Камиллы застают врасплох, но я сразу все понимаю. Она морщится.
– Я тусовалась с «акулами», когда только сюда поступила. Мы переехали из Калифорнии, и тогда я еще не знала, какие они мудаки.
А вот это уже интересно!
– Ты встречалась с кем-то из них?
Опустив взгляд, она проводит пальцами по краю корзины.
– Ха! Можно и так сказать.
От тихого голоса по рукам
