поджарить меня заживо.
Я остановился и поднес руку ко лбу. Все-таки, здесь ненормально жарко. Я, конечно, слышал про страны, в которых круглый год жара, но мне всегда верилось в их существование с величайшим трудом. Я обернулся в ту сторону, в которой стоял дом, с сожалением вспоминая те холодные бутылки с водой, которые мне бы сейчас очень пригодились, но уверенно отвернулся и мысленно дал себе подзатыльник. Что бы не случилось, обратно я не вернусь, как бы не хотели устроители этого цирка без единого клоуна.
Оглядевшись по сторонам, я заметил, что прямо по моему курсу в воде несколько небольших посудин. Даже можно было разглядеть, как мелкие, похожие на мурашей люди, закидывают в океан сети. Люди, значит, остров или что это было такое были вполне себе обитаемы. Это открытие приподняло мое настроение, главное, чтобы это не был какой морок.
— Раз там рыбаки, значит, какая-никакая деревушка, или городок все-таки имеются, — попытался я себя подбодрить, отмахиваясь от мысли, что все это может оказаться лишь плодом моего воображение. Все же, получив какой-никакой ориентир, я пошел гораздо веселее, хотя уже практически ногами перебирал, и мечтал куда-нибудь сесть, чтобы отдохнуть.
Примерно через версту берег сделал поворот, и я вышел прямиком на берег, на котором лежал вытащенные из воды лодки, а неподалеку виднелась пристань, возле которой качались на волнах посудины побольше тех, мимо которых я шел.
Все-таки это был городок, а не поселок. По крайней мере, дома выше двух этажей и виднеющаяся с берега ратуша явно намекали на это.
Никакого намека на какое-либо ограждение, вроде крепостных стен, хотя бы в виде наследия прошлого, как стены Кремлей, не было и в помине. Просто песчаный пляж внезапно сменился брусчаткой — так и можно было определить, что я вышел с берега на улицу городка.
До сих пор мне не встретилось ни одного человека, и это казалось немного жутковато. И было бы совсем жутко, если бы не рыбаки, фигурки которых я отчетливо видел на лодках в океане.
Дорога сделала поворот, и я вышел на настоящую улицу с каменными домами, расположенными по обе стороны. И опять-таки ни одного человека. Это как-то совсем уж странно...
— Месье, что с вами? Вы словно призрака увидели, — французский я знал прекрасно. Наверное, лучше него я знал только немецкий. Но немецкий я знал лучше даже русского, потому что моему слишком занятому деду стукнуло в голову приставить ко мне в няньки чистокровных немок, которые, конечно же начали учить дитё хорошему русскому языку — где-то в мечтах, видимо. Так что, первые мои слова были произнесены на немецком, что, естественно, не могло не наложить некоторого отпечатка на мое последующее обучение.
И все-таки приятный женский голос, которому очень шли грассирующие звуки французского языка застали меня врасплох, и я резко обернулся, чтобы тут же отпрянуть, подавив сильнейшее желание перекреститься.
— Господи, Боже мой, — я приложил руку к груди, стараясь успокоить пустившееся вскачь сердце. — Возьми себя в руки, кретин, — прошипел я, глядя на стоящую напротив меня девушку, которая в этот момент нахмурилась, пытаясь понять, что я бормочу. — Можно подумать, ты арапов никогда не видел. Ганнибал вроде был жив-здоров, когда ты сам помирал под неусыпной заботой Верховного тайного совета.
— Месье, что с вами? — повторила девушка, а я в этот момент окончательно взял себя в руки, и даже сумел разглядеть, что, несмотря на слишком темную для моего взгляда кожу, девушка довольно миловидна.
— Простите, мадемуазель, просто мои друзья глупо подшутили надо мной, засунув в портал, и я даже не знаю, где нахожусь, — теперь я говорил на понятном ей языке, и она заметно расслабилась. — Здесь так пустынно, ваше появление стало для меня неожиданностью.
— Просто почти все на свадьбе господина бургомистра, который накрыл огромные столы на той стороне города, — она улыбнулась, и ее зубы показались мне неестественно белыми на темном лице.
— А, тогда понятно, почему так пустынно, ну кто откажется выпить за здоровье молодых, — я старательно улыбался, стараясь произвести благоприятное впечатление. — Так вы мне не поведаете, где я очутился?
— Неподалеку от Антананариву, — любезно ответила незнакомка. — На северо-западе благословенного острова Мадагаскар.
— Где? — я почувствовал, что мне все-таки надо сесть. Во рту пересохло, и я ощутил, что устал, хочу есть и пить. Вот только этого мне не хватало, очутиться в этой французской провинции, или, правильнее говорить колонии? Без документов, без разрешения здесь находиться с небольшой суммой денег, парой смертельных игрушек в надежде отыскать племянницу российского императора. Вот уж точно цугцванг, лучше и не скажешь.
— Вы сейчас упадете, месье, — девушка подхватила меня под руку. — Пойдемте, вон мой дом, я вам хотя бы пить дам, да возможность отдохнуть. Вам же наверняка жарко в вашей одежде, — я покорно кивнул, позволяя ей увлечь себя в стоящий неподалеку дом. Все равно это пока лучшее, на что я мог рассчитывать, а там посмотрим, возможно, что-нибудь в голову и придет.
Пока мы шли в сторону дома, я отметил, что одежды на встреченной мною девушке было не сказать, чтобы много. Короткий топ, едва прикрывающий грудь и юбка в пол с разрезами до середины бедра с обеих сторон. Выглядело это, мягко сказать, откровенно, но ей явно было не так жарко, как мне. Пока мысли все были только об этом, потому что как только я скатывался в другую плоскость, то сразу же понимал, зачем нужна была та самая пуля — пустить ее в глаз тому, кто это все придумал и устроил.
Глава 17
Пока мы шли к дому девушки, меня постоянно терзал какой-то червячок сомнения, спрятавшийся глубоко внутри меня и заставляющий сердце неровно биться. Это было не обезвоживание, а что-то другое. Словно я что-то забыл, причем настолько важное, что не смог вспомнить ни сейчас, ни находясь в доме. Я как мог прислушивался к себе, но так и не смог понять, найти причину для такого беспокойства. Не улучшало моего настроения и только усугубляло мое состояние сам городок, в котором я сейчас находился. Одноэтажные дома, расположенные рядом друг с другом, покрытые желтым металлом крыши, которые под солнцем создавали столько бликов, что становилось больно глазам. Находиться тут в таком ярком переливающимся золотом месте было некомфортно, и самое главное, я так и не увидел
