вот бесполезным размышлениям, я прислушивался к окружающим звукам. Было относительно тихо, если не считать временами собачий лай и далекое-предалекое оханье и аханье — кто-то из Отщепенцев вовсю занимался любовью. Воины, которые готовы умереть в любой момент, всегда торопятся жить и оставить жизнь после себя…
Никакими Секулярами и не пахло. Верно, Кураторы то ли подкупили, то ли обманули этих носителей нравственности. То есть получается, Секуляры не то наивные, не то продажные. Ни то, ни другое уважения к ним не прибавляет.
Несторий сидел в большом шатре под присмотром симплов прикованный длинной цепью к столбу. В случае выкрутасов симплы должны разбудить ближайшего Отщепенца, а тот быстренько успокоит росса. Рана на лице у него уже к вечеру неслабо этак заросла — я засомневался, что через пару дней шрам вообще останется. Нечего будет предъявить Секулярам, если те соизволят притащиться.
Потихоньку я заснул. Под утро — сквозь полуприкрытый полог входа в шатер просачивался сероватый свет фонарей — заявилась Люция. В полном облачении и вооружении, с горящими глазами и пламенеющими щеками. От нее просто перло энергией, и я без В-сканера понял, что это она вовсю занималась любовью.
— Я иду спасать Джерома, — заявила она.
— Да, — сказал я. Ничего лучше спросонья не пришло на ум.
— Я могу не вернуться, но это судьба каждого Отщепенца. Прощаюсь с тобой, Олесь, на случай, если никогда не увидимся. Спасибо тебе, бро, за то, что уступил мне Нестория, у тебя большое сердце!
С этими словами она схватила меня мозолистыми лапищами за плечи, притянула к себе и влепила смачный поцелуй. На кровати заворочался Витька, сел, моргая. Мы для него казались двумя гигантскими тенями на фоне распахнутого входа.
Я приобнял Люцию за могучие плечи, потом проводил к выходу. Все-таки баба она ласковая, подумалось мне, несмотря на мускулы и татуировки по всему телу. Почему-то она решила, что я намеренно уступил ей эльфа, хотя вроде бы всем было ясно, что через Нестория я своих целей никак не достигну, поэтому он мне не нужен. Может, она просто зашла попрощаться?
— Успейте до рассвета, — сказала снаружи Ива Люции на языке Отщепенцев.
Я выглянул из шатра.
Ива, как обычно несла стражу перед входом. В руке держала разомкнутый ошейник росса. Несторий, хмурый и помятый, но без следов крови, с полузажившим шрамом, недовольно и злобно смотрел на свою прелесть. При виде росса у меня отлегло от сердца: отчего-то зародилась уверенность, что он не подведет. Ради ошейника он из кожи вон вылезет.
Два молодых парня-симпла стояли по обе стороны от Нестория, как стража. В-сканер, считывающий потоки энергии, исходящие от живых существ и даже неживых предметов, сообщил, что эти двое тоже занимались недавно бешеным сексом. Понятно с кем. Ох, Люция, ненасытная ты тетка! Хорошо, что я сбежал от тебя в свое время!
Люция коротко кивнула в ответ на совет Ивы, не поинтересовавшись, почему успеть надо именно до рассвета.
Все четверо отправились в предрассветных сумерках до края возвышенности, на которой располагалось становище, затем симплы повернули в обратный путь, а высокая фигура Люции и низкая — эльфа — пропали из виду в темноте.
— А что будет на рассвете? — спросил я Иву тихо.
Наложницы, похоже, проснулись от громогласной Отщепенки, но носа из сераля не высунули. Витька же затих — наверное, снова заснул.
— Не знаю точно, — ответила Ива. — Но Секуляры так и не объявились. Есть вероятность, что мы их вовсе не дождемся. Времени же у нас мало, поэтому Ива-3 будет предпринимать решительные меры.
— Какие?
— Ей не удалось привлечь к нашему делу Секуляров. Значит, мирная часть ее миссии провалилась. Или ее распознали, и симбота выпотрошили и перезагрузили. Но если ее не схватили, она приступит к немирной части.
Остатки сна с меня сдуло, как сдувает туман над лощиной внезапно сорвавшимся ураганом.
— Зеленые камушки?!
— Вакуумные бомбы. Перед созданием Третьей резервной копии я запрограммировала ее на то, чтобы она активировала бомбы в безлюдном месте на территории Росс на рассвете. Чтобы знать, когда ждать теракт хотя бы в пределах суток. К тому же на рассвете наблюдается наименьшая активность среди россов. Большую часть дня россы спят у себя дома — из-за зноя.
— Почему не сказала заранее? — спросил я недовольно. — Почему не говоришь сразу?
Улучшенная нейрочипом память услужливо преподнесла сознанию кусочек памяти:
“Что еще ты скрываешь?” — задал я вопрос Иве много дней назад, посреди руин старого Посада, разрушенного временем и Поганью. Тогда вдруг выяснилось, что Ива в курсе насчет зеленых камушков, из которых сделана ее фенечка.
“Я ничего не скрываю, Олесь, — ответила мне она. — В моей базе данных немало информации, но чтобы ее получить, нужно задавать правильные вопросы”.
“Хорошо, сформулирую вопрос иначе: что еще мы должны знать из того, что ты знаешь?”
Ива улыбнулась:
“Все, что вы должны знать, вы знаете”.
Я не придал тогда значения ее оговорке: “…что вы должны знать”. Она определяла — и определяет поныне, — уровень нашей осведомленности. Дает информацию не сразу, а в день по чайной ложечке. А то и меньше. Но, несмотря на это, я не мог заподозрить ее в двойной игре. Ива полностью на моей стороне, она не шпион. И борясь вместе со мной с Кураторами, она вовсе не предала своих создателей-россов. Кураторы не были ее создателями. И себя она относит к другой категории граждан Республики — Либерахьюмам, отрицающим небинарную мораль.
Ива произнесла:
— Люди склонны переживать о том, что может случиться, а может и не случиться. Это отражается на их психосоматическом состоянии.
— Ты не хотела, чтобы я переживал лишний раз? — озадачился я.
— Да, у тебя и без того много проблем. Поэтому я выдаю информацию по мере необходимости. То, что ты должен знать заранее, ты знаешь.
Я вытянул губы трубочкой и задумался. Беспокойство о моем здоровье — это так по-человечески. Я представил, как развивались бы события, не будь Ива такой человечной. Она вывалила бы на меня все эти сведения и много еще того, о чем я и сейчас понятия не имею. Это выбило бы меня из колеи. Я бы провел много часов — в основном, бессонных — в бессмысленном переваривании одного и того же. Что будет, если?.. Чего не будет?.. И так далее, по кругу.
Что еще знает Ива, но пока держит при себе? Наверное, действительно лучше этого до поры до времени не знать.
Я спросил:
— А ты сама… не переживаешь о будущем?
— Я — умбот.
— И ничего не чувствуешь?
— Как
