Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
и управлять силой Бога-Демона, который ко мне привязан. – Он с осторожностью следил за стражем, но тот, как и мастер Цзэня, не позволял прочитать свои эмоции. Длинные одежды духа струились подобно водопаду.
– Семена Ясности укрепят твое ядро. Но за это придется заплатить большую цену.
Предупреждение Бессмертной из клана ЮйЭ всплыло в голове Цзэня:
«Семена Ясности не только лекарство, но и отрава… точно такая же палка о двух концах, как и сила, которой ты обладаешь».
– Назови свою цену, – бросил он.
Видение моргнуло.
– Ради чего ты живешь, Ксан Тэмурэцзэнь?
Цзэнь не стал спрашивать, откуда он узнал его имя.
Ради чего он жил?
Ответом стало бы все то, что привязывало его к этому миру. Он подумал о матери и отце на великих равнинах их родины. Стоя под ослепительно голубым небом, они махали ему рукой. Его молодые кузены, которые весь день пасли скот, спешили домой, чтобы в шутку побороться за холодное подслащенное кобылье молоко, приготовленное для них его дядей. Он подумал о воспоминании, что показала ему Черная Черепаха: как его прадед, великий генерал, демонический практик Мансорианского клана Ксан Толюйжигин пал на колени перед императором, умоляя того сохранить жизнь его народа.
Цзэнь жил, чтобы исправить ошибки прошлого. Чтобы вернуть в Последнее царство кланы, сделать его таким, каким оно и должно было быть. Он жил как наследие великого Мансорианского клана и готов был отдать все, чтобы увидеть его возрождение.
Поток его мыслей изменился: он снова оказался в дождливой горной деревушке, где обнимал девушку, которая пахла лилиями. Он прочувствовал каждое мгновение, когда они смотрели через деревянные резные окна на землю, усыпанную пышными соснами и покрытую клубящимся туманом. Они мечтали остаться там. Мечтали не о величии, не о власти, а о мире. Мире, в котором они могли бы сидеть под мерцающим светом фонаря в окружении детей и читать книги… Вместе стареть.
Он сглотнул, борясь с болью, нарастающей в груди. Глаза стоящего перед ним призрака мерцали, будто он был свидетелем каждого воспоминания и каждой мысли, которые мелькали в голове Цзэня.
– И на что ты готов, чтобы достичь желаемого? – спросил страж.
– На все что угодно. – Его голос сорвался. – На все.
– Семена Ясности обходятся дорого. Они заставят твою душу принести жертвы.
Ради своих целей он уже и так отдал душу. Больше его ничего не пугало.
– Назови цену, – повторил Цзэнь.
Глаза призрака загорелись, и он склонил голову.
– Можешь выбрать Семя.
Между ними мягко покачивался лотос. Семена, гладкие и совершенные, продолжали светиться как золотистые жемчужины, словно солнце изливало на них свой свет. Когда Цзэнь протянул руку, лепестки, казалось, раскрылись под его пальцами.
На одно мгновение он заколебался, прежде чем дотронуться до сердцевины лотоса и вытащить одно из золотистых зернышек.
Поднялся ледяной ветер, как если бы царство вдруг громко выдохнуло. Тишина нарушилась, облака закрутились, меняя форму. В реке виднелось движение: призраки зашевелились, кружась вместе с водами и наблюдая за ним незрячими глазами. Они сторонились света, что исходил от семени лотоса, уклонялись от тех мест, где его сияние освещало темные глубины.
Все призраки… Кроме одного.
Он, завороженный сиянием, поплыл вперед. По мере того как он приближался, его черты обретали форму. То был призрак… душа мужчины. Облаченный в рабочую одежду из грубой ткани и бамбуковую шляпу, он обладал мягкими чертами лица. Плетеная корзина с зерном на его спине указывала на то, что он был фермером, а морщины свидетельствовали о тяжелой жизни. Мужчина потянулся к зернышку, и то запульсировало, словно обладало собственным сердцебиением. Цзэнь почувствовал циркуляцию ци между ним и призраком.
Свет семени превратился в яркое пламя. Очертания призрака расплылись, словно вся ци, составляющая его и позволяющее существовать в этой форме, была затянута в Семя. Испустив последний вздох, призрак мужчины испарился.
Река поднялась с оглушительным ревом. Цзэнь успел набрать в легкие воздух, прежде чем серое, бесконечное небо изогнулось и его утянуло под воду.
Мир накренился, и Цзэнь приземлился в пыль под Призрачными вратами.
Он, содрогаясь в ужасных конвульсиях, перевернулся и не смог сдержать тошноту в попытке вытолкнуть воду из легких и снова наполнить их воздухом. Только вот Цзэнь осознал, что воды вокруг больше не было. Его одежда была едва ли влажной от густого тумана и пота. В остальном же он оставался сух. Когда Цзэнь заглянул за край утеса, то увидел только выжженную долину. Никакой реки, никакой воды.
Иллюзия, подумал он, но только кое-что вернулось в физический мир вместе с ним. И он сжимал это в кулаке.
Цзэнь разжал пальцы.
На фоне его кожи тошнотворным золотым светом мерцало Семя.
Цзэнь отбросил его, как будто его обожгло. Теперь он понял. Понял предупреждение Бессмертной, разгадал шараду стража. Семена Ясности требовали большой цены.
Семян не существовало.
Вместо них были души. Души тех, кто в ожидании освобождения оказался в реке.
Тело охватила сильная дрожь.
Ради чего ты живешь, Ксан Тэмурэцзэнь?
Чтобы избавить от несправедливости свою семью и клан, жестоко стертые с этой земли. Вернуть это царство и сделать его таким, каким оно должно было быть. И получить шанс прожить жизнь с Лань.
И на что ты готов ради желаемого?
Мир стал размытым пятном. Тени по краям его зрения вернулись; он чувствовал наблюдающую за ним фигуру Черной Черепахи. Чувствовал, как ее ци смешивается с его собственной, ее сознание цепляется за него, а у него не было сил его стряхивать.
Ксан Толюйжигин отдал этому существу свой разум и убил тысячи невинных хинов. Опустившись на колени на краю обрыва, Цзэнь схватился за живот. Когда его снова стошнило, он наконец кое-что понял. Когда он привязал к себе Черную Черепаху, то выбрал необузданную силу, а необузданная сила шла рука об руку с разрушением. Возможно, он выиграл бы войну, но только уничтожив все вокруг и в первую очередь себя. Свою душу.
Тогда так тому и быть. Он сделал свой выбор, вступил на свой Путь. Поворачивать было уже поздно.
Цзэнь, все еще дрожащий, поднялся на ноги и вытер рот рукавом. Нашел лежащее на земле Семя. От его прикосновения то запульсировало, как если бы имело сердце, как если бы было живым.
Цзэнь поднес его к губам. Руки дрожали так сильно, что он боялся промахнуться.
Проглотил, запрокинув голову.
Семя обожгло пищевод. Начало растекаться по венам, пока Цзэню не показалось, что его кости плавятся от жара. А затем жар превратился в прилив того, что можно было бы описать только как жизненную силу. Порезы
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
