оказался в опале и принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре. Его ведущее место в Боярской думе и войске занял сын. Особо отличиться ему удалось во время похода царя на Нарву и при обороне Москвы от Казы-Гирея в 1591 году. За службу он получил дорогую шубу, золотой кубок, монету «португал» — высший орден того времени и город Кашин в «кормление», то есть получил право собирать в нем налоги в свою пользу.
Высокое положение Ф. И. Мстиславский сохранил и при царе Борисе Годунове, поскольку не стал вмешиваться в борьбу за трон, на который имел больше прав, чем не слишком знатный Годунов.
Осенью 1604 года Федору Ивановичу пришлось сражаться с самозванцем и получить тяжелое ранение в голову. Несмотря на это, воцарившийся Лжедмитрий сохранил за Мстиславским прежнее высокое положение, хотя в свой ближний круг не включил.
Вполне вероятно, князь догадывался, что служит обманщику, но был вынужден смириться со сложившимися обстоятельствами. Согласился он и с избранием на престол В. И. Шуйского и вновь не стал бороться за трон. Но, видимо, именно по его инициативе с нового царя бояре взяли Ограничительную запись, урезающую его права в пользу Боярской думы.
Мстиславский и при Шуйском оставался на ведущих позициях в правительстве, но в войске его постепенно заменили царские родственники, поскольку по меркам того времени он был стар — ему было уже за пятьдесят.
Итак, Ф. И. Мстиславский по крови состоял в родстве с представителями прежней царской династии, был опытным полководцем и много лет подряд руководил Боярской думой. Несомненно, что он был одним из авторитетнейших людей в стране, поэтому в избрании его главой временного правительства не было ничего удивительного. Скорее это было закономерно.
Иван Михайлович Воротынский принадлежал к древнему роду Черниговских Рюриковичей, родоначальником которого считался знаменитый святой князь Михаил Черниговский, героически погибший в Золотой Орде. В его род входили также князья Одоевские, Мосальские, Мезецкие и Оболенские.
Князья Воротынские перешли на службу к московским государям в конце XV века, сохраняя свои земельные владения и не до конца зависимое положение. Официально они носили звание «слуг» и участвовали только в юго-западных походах государей. Дед Ивана Михайловича женился на Анастасии Ивановне Захарьиной и таким образом породнился с могущественным старомосковским боярским родом Кобылиных-Кошкиных — Захарьиных-Юрьевых. После того как Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева стала женой Ивана Грозного, Воротынские превратились в царских родственников.
Отец Ивана Михайловича, Михаил Иванович, был талантливым и опытным полководцем. В 1572 году он спас и страну, и царя Ивана IV от повторного набега Девлет-Гирея, который грозился не только вновь сжечь Москву, но и отторгнуть Астраханское и Казанское ханства и вновь наложить на Русь дань. В битве при Молодях князю вместе с горсткой храбрецов удалось обратить в бегство стотысячное ханское войско. Однако Иван Грозный не оценил доблесть Воротынского. В следующем году его обвинили в колдовстве и подвергли жестоким пыткам, от которых он умер.
После этого Иван Михайлович почти десять лет находился в опале. Государственную службу он смог начать только в 1582 году городовым воеводой. При новом царе Федоре Ивановиче его положение долго не изменялось. Лишь в 1592 году он получил боярство за строительство Астраханского кремля, а затем был выслан на воеводство в Казань.
При царе Борисе Годунове И. М. Воротынский занимал в Боярской думе самое низкое по значимости место, хотя, по родовитости опережал многих. Поэтому, когда появился Лжедмитрий I и взял верх над Годуновыми, Иван Михайлович одним из первых поехал к нему на поклон в Тулу. Самозванец оценил это и в своей Думе определил его на четвертое место. Однако очень скоро князь понял, что на престоле не настоящий царский сын, а плут и обманщик. Он примкнул к заговору В. И. Шуйского и вместе с ним сверг лжецаря. После этого Воротынский стал одним из наиболее близких и доверенных людей царя Василия: ездил в Углич за останками настоящего царевича Дмитрия, сражался с Болотниковым и даже женился на сестре царицы и таким образом породнился с государем.
Воротынский, несомненно, восхищался воинскими талантами и мужеством молодого полководца М. В. Скопина-Шуйского, поэтому попросил его быть крестным отцом своего сына Алексея. Именно на пиру по случаю этих крестин Скопин был отравлен. Князь, как и все, заподозрил в преступлении жену Д. И. Шуйского, полагая, что она действовала по указанию царя и его брата-наследника. В его отношениях с Шуйскими наступило охлаждение. Хотя Иван Михайлович так и не вошел в состав заговорщиков, но все же помог им уговорить царя Василия оставить престол.
Таким образом, знатность и определенные воинские и дипломатические таланты способствовали тому, что И. М. Воротынский был включен в состав временного правительства. К тому же он находился в кровном родстве с царем Федором Ивановичем, хотя и довольно отдаленном.
Андрей Васильевич Трубецкой, так же как и Мстиславский, был потомком великого князя Литовского Гедимина. При этом его род шел от сына Гедимина Ольгерда, который также был великим князем Литовским, поэтому среди остальных Гедиминовичей он был наиболее знатным. К московским государям Трубецкие перебрались в 1500 году, сохраняя родовой город Трубчевск и определенную независимость. При Иване Грозном они становятся опричными боярами и входят в ближнее окружение царя. Служба Андрея Васильевича начинается в 1577 году — он один из незначительных воевод в царском войске. Через два года Иван Грозный вводит его в свою свиту, в 1580 году он сопровождает царя во время свадьбы с Марией Нагой.
Настоящую военную службу Трубецкой получил только при царе Федоре Ивановиче: сначала он был воеводой приграничного полка у Тулы, потом сопровождал царя во время похода на Нарву и, наконец, стал воеводой стратегически важного города Смоленска. В 1597 году получил окольничество.
Борис Годунов еще больше возвысил Андрея Васильевича и уже в 1598 году присвоил ему боярский чин. С этого времени князь стал неизменным участником всех дворцовых празднеств, но в военных действиях участия не принимал, возможно, из-за слабого здоровья.
Лжедмитрий оставил Трубецкого на прежнем месте, таким же было его положение и при царе Василии. Включение его в состав временного правительства, видимо, было связано с тем, что в Думе он был одним из старейших членов и вполне достойно представлял свой знатный род.
Андрей Васильевич Голицын также принадлежал к разветвленному роду князей Гедиминовичей. В отличие от Мстиславских и Трубецких, его предки поступили на московскую службу достаточно рано — в самом начале XV века. Один из них, Юрий Патрикиевич, даже смог жениться на дочери великого князя Василия I. Его правнук, Михаил Иванович по прозвищу Голица, дал фамилию целому роду, поэтому по крови Голицыны также могли считать себя родственниками прежних
