и фразы.
— Ладно, сейчас позову, — не без недовольства сказал Степан.
Однако, звать Киру не пришлось. Она сама показалась на крыльце их приземистого, как и сам хозяин, жилища. Быстро накинула на голову платок, закуталась в видавший виды пуховик. Когда узнала меня, сначала в чертах лица появилась злоба, затем ее сменило волнение.
За то время, что мы не встречались, Кира успела знатно раздобреть. Впрочем, это я отметила краем сознания, ибо меня этот факт не волновал ни разу.
— Дети твои дома сидят голодные, — взяла я слово, почувствовав, как меня начинает переполнять досада.
За то, что эта женщина разрушила мою семью, мою жизнь, мое настоящее. Правда, длилось это недолго. Следом пришло понимание, что все случилось именно так, как должно было случиться. Закономерно и к лучшему.
— Я приехала — они последние две печенюшки доедают, — добавила, увидев, что мои слова достигли цели.
Кира побледнела, машинально сделала шаг в нашу с Лариным сторону. Впилась взглядом в мое лицо. Степан смотрел на нее с искренним недоумением, написанным на бесцветных чертах.
— Что несешь, дура? — прохрипела она. — К ним же Люська поехала… Мы денег ей дали…
Она захлопнула свой рот и перевела растерянный взгляд на Степана. Тот сжал челюсти и посмотрел на меня.
— Мы пока ни полицию, ни опеку не вызывали, — снова проговорил Ларин, доставая из кармана телефон. — Но если вы этот вопрос не решите и девочек себе не заберете, то это видео отправится в нужные инстанции.
Он продемонстрировал запись, поставив звук на полную громкость. Откровения Вики и Маши стали достоянием не только их родителей, кажется, даже любопытная соседка услышала все, забыв про то, что убирала снег до этого момента.
— Все… хватит, перестаньте, — взмолилась Кира, подходя ближе. Затараторила заполошно: — Я и впрямь Люську к ним послала! И думала, их Коля если что накормит.
— Он в больнице, — отчеканила я. — Спился до того, что у него инфаркт случился. Так что до детей Степиных ему дела нет.
Я сама не могла понять, откуда взялась смелость, с которой я произнесла последнюю фразу. Кира теперь не просто побледнела — ее лицо превратилось в смертельно побелевшую застывшую маску.
— Откуда знаешь? — выдавила она из себя по прошествии времени.
— Да все это явно знают, кто видел Вику с Машей и Степана, — пожала я плечами. — Впрочем, это все неважно. Как Олег сказал — я требую, чтобы вы забрали детей и растили их вне стен моего дома.
Конечно, я вовсе не считала квартиры Коли своей собственностью. Однако документы, что так и лежали в сумке, явственно говорили о том, что Никита мог претендовать на часть имущества. Так что на данный момент совершенно правильным будет, если Кира заберет своих дочерей себе и станет растить их с настоящим отцом.
— Я это специально сделала… Чтобы им шанс дать на нормальную жизнь. Городской ведь Колька, да и мужик вроде неплохой. Вот и вписала его в свидетельства о рождении, — начала откровенничать Кира.
Я ее не перебивала, хотя для меня это все уже не имело никакого значения.
— Думала, вырастут они, вот и поедут в город учиться. А вон как все сложилось, — развела она руками.
— Это меня не касается, — хмыкнула в ответ. — Мы с Олегом в город едем, будем ждать вас у девочек. Если в течение двух часов не появитесь — звоним в полицию.
Кира тут же замахала на меня руками.
— Не надо, не надо! Мы уже едем. Я ж почему телефон не брала, если они звонили, утонул он у меня. А номера выучить я не удосужилась.
Она обернулась к Степану, тот кивнул, видимо, давая ей понять, что он готов немедля мчаться в город.
— У вас два часа, — добавил Ларин и, повернувшись ко мне, взял под руку. — Поехали, милая.
И я позволила сопроводить себя к машине, сев в которую, откинулась на подголовник и прикрыла глаза. Сил у меня попросту не осталось, но нужно было собраться. Ведь ничего еще по сути не закончилось.
Глава 48
Девочки, услышавшие, что за ними сейчас приедут родители, обрадовались так, что даже не спросили, кого именно Олег, объявивший эту новость, имеет в виду в качестве их отца. Они умчались собирать вещи, а я, устало опустившись на стул на кухне, вздохнула.
— Случилось еще кое-что, когда я была у Николая, — сказала ровным тоном и, выудив из сумки бумаги, передала их Ларину.
Тот устроился рядом, деловито просмотрел записи, нахмурился и, словно что-то решив сам с собой, кивнул.
— Понятно теперь, почему твоему бывшему мужу так важно было забрать себе Никиту.
Я тоже свела брови на переносице. Сегодня со всеми этими перипетиями, превратившие день в какую-то бесконечность, я не имела возможности обдумать новые обстоятельства в виде наследства сына. А теперь, похоже, все вставало на места.
— Я отдам все Матвею, если ты не против. Пусть изучит, — проговорил Ларин, кивая на документы.
— Я не против, — слабо улыбнулась в ответ. — И спасибо. Ты столько для меня делаешь.
Олег посмотрел на меня внимательно, как будто ожидал чего-то еще, что я непременно должна была сказать. Однако я промолчала — говорить мне было нечего.
— Кажется, приехали, — сказала, когда в дверь раздался осторожный стук.
— Стеснительные какие, — фыркнул Ларин, намекая на то, что Кира не стала пользоваться ключом. — Пойду открою.
Я вздохнула, прислушиваясь к своим ощущениям. Испытывала ли я эйфорию от того, что все в итоге получилось по-моему и Кира с девочками теперь съезжали? Нет. Потому что я давно мысленно отпустила всю свою прошлую жизнь, связанную с Николаем. И даже если завтра Кира, Степан и Вика с Машей переедут сюда и будут тут жить — это уже не мое дело. Но на данный момент я была обязана убедиться в том, что девочки больше не будут жить впроголодь, раз уж ввязалась в это все.
— Можно? — спросила Кира, появившаяся в дверях кухни минут через пять после того, как они со Степаном прибыли.
Настоящий отец девочек отправился перетаскивать в машину вещи, которые собрали Вика и Маша. Олег стоял в коридоре, прислонившись плечом к стене и делая вид, что увлечен изучением чего-то в телефоне. Он как бы говорил своим присутствием: я не лезу, но если что — рядом.
— Можно, — разрешила я, и когда Кира опустилась напротив меня, посмотрела на нее вопросительно.
— Я поблагодарить хочу за то, что девочек не оставила. И что сдавать их в органы не стала, — сказала Кира, и впервые за то
