нужны. Толку с этих людей никакого — они не бойцы.
В коридоре мгновенно становится тесно. Заблудшие, чьи камеры хранения находятся ближе к входным дверям, набиваются внутрь. Вот и возгласы первых счастливчиков, получивших оружие. Не паршивые арбалеты и мечи стражи, а своё качественное, привычное, смертоносное. Тут нет бедных людей. Каждый гость Ковчега может позволить себе самое лучшее.
— Дерхан! Дерхан! — раздаётся снаружи. — Сюда!
Шум оставленной на улице толпы внезапно усиливается, заглушая даже доносящийся с площади гул, что ни на миг не смолкал до того в моих чутких ушах. Что случилось? На нападение не похоже. Слишком явственны ноты удивления. Распихивая народ, выскакиваю наружу.
— Дерхан! Что творится⁈ Все с ума посходили! Проклятый небесный огонь!
С крыши дома, стоящего напротив хранилища, ко мне обращается криком ни кто иной, как сам Терикус.
— Он дар заглушил! — сообщает мне один из заблудших.
То-то все вокруг всполошились, кто с даром. Люди выскакивают из дверей хранилища следом за мной. Этого мне ещё не хватало! С летуном прилетел — тот с ним рядом на крыше стоит, прячась за трубу, как и Терикус. Понимают, что из луков их достать — не проблема.
— Не стрелять! — ору я на вскинувших оружие воинов, у кого уже было, что вскинуть. — Чего надо? Ты послан Советом?
Последнее Терикусу. Если под личиной одарённого скрывается гахар, дело плохо.
— Каким Советом⁈ — с надрывными нотками в голосе выкрикивает из-за трубы Терикус. — Мы чудом удрали! Трое наших мертвы! Что творится, Дерхан⁈ Ковчег сошел с ума!
— Демоны! — взвизгнул кто-то из живчиков.
— Это всё демоны! — подхватил тут же кто-то ещё.
— Проверь их, Дерхан!
— Пусть спускаются!
— Тихо! — рявкаю я. — Расскажи мне всё! Что на площади?
Очевидно, что мои догадки верны, но пусть все услышат. Не живчики. Гостям полиса нужно понять, что обратной дороги нет. Что только со мной во главе у них будет шанс выжить. Мне нужны эти люди. Мне нужны их дары и их сила. Только вместе мы сможем прорваться. Как же жаль, что утром наступит лишь четвёртый день текущей недели. Не седьмой. Будет сложно…
— Живущий Феокл… — не знает с чего начать Терикус. — Он… Они… Люди посходили с ума! Кричат: «Смерть заблудшим!». На Феокла снизошло озарение. И не только на него. Там много таких. Даже несколько бессмертных. Небесный огонь — знамение. Мы живём во грехе. Впустили скверну в Ковчег. Закрываем глаза на ересь. Проклятые деньги, нечистые деньги. Мы все продались. Плюём на заветы. Я слушал и не верил. Это я виноват! Это я всё придумал!
Истерика. Рождённому в Ковчеге сложно полностью выкорчевать из себя фанатика. Он едва ли не плачет.
— Возьми себя в руки! Ты воин, или сопливая девка! Это демоны! Ты здесь не при чём! Феокл и все, кто кричит про какое-то там озарение, они одержимы!
Твёрдость в голосе предназначена не только для Терикуса. У присоединившихся ко мне живчиков не должно появиться сомнений — мы делаем правое дело.
— Какие ещё демоны⁈ — срывается на визг одарённый.
Его мир только что рухнул. Он пока не в себе.
— Прилетели с небесным огнём! Долго рассказывать. Спускайтесь! Я должен проверить, что вы сами не демоны. Эти твари хитры.
— Как проверить? — не спешит выбираться из-за трубы Терикус.
— Давай. Какой у нас выбор? — подталкивает одарённого оказавшийся, то ли более смелым, то ли более сообразительным летун. — Там нас ждёт только смерть, — кивает он себе за спину. — Лучше с ними. У меня дара на донышке.
— Быстрее! Нет времени! — подгоняю я труса.
Успокоившийся немного народ продолжает тем временем выносить из хранилища своё оружие. Там, наверное, уже и нашу с Китаром камеру открыли. Мальчишка всё без меня не унесёт. Один только полэкс больше центнера весит.
— Ладно, — решается Терикус. — Спускаемся.
Летун приобнимает вышедшего из-за трубы спутника за талию, и они дружно прыгают вниз. Возвращённый всем дар замедляет падение. Слава звёздам! Мои руки опускаются на их плечи исключительно рады успокоения зрителей данного действия. Я и так знаю, что этим двоим повезло — гахаров здесь нет.
— Чисты! Оба! — объявляю я результаты проверки.
— Мы немного над площадью повисели, послушали, — принялся мне докладывать летун, оказавшейся значительно крепче своего спутника в плане эмоций. — Там мрак полный. Или вышли уже, или вот-вот выйдут в поход по ваши и по наши души. Люди словно с ума посходили. Требуют предать смерти заблудших. То есть, нечистых и проклятых — нас теперь там так называют. Не знаю, что делать. Там половина полиса точно. Не справимся.
Спасибо, что не орёт. Умный парень. Сразу понял, что слова не для всех. Паника среди живчиков мне сейчас ни к чему. Слова летуна слышат только заблудшие из тех, кто поближе.
— Чудом выжили! Чудом! — причитает тем временем Терикус. — Как ворвались в покои, так сразу же резать. Знают, твари, что нет у меня боевых даров! Я слабак! Я умру!
И как эта истеричка закрыла такое количество нор? Сильно же его приложило. Человек, создавший такую хитрую систему, наполнивший казну города под завязку, столько повидавший и свершивший, не может победить в себе фанатика, который вбил себе в голову, что лично виноват в творящемся апокалипсисе.
— И много там таких озарённых? — задаёт летуну самый важный вопрос слышавший всё Вепрь.
— Сотни, — звучит самый важный ответ. — А тех, кто с их подачи готов пустить нам кровь, тысячи и тысячи. Я не знаю, что делать.
— Бежать.
Слово сказано. И, что важно, не мной. Лидер до последнего думает о победе. Даже, если он знал изначально, что выход здесь только один. Люди не должны догадаться, что я вёл их спасть не Ковчег, а себя и отряд своих соратников.
— А что? — продолжает Китар, собрав на себе недоумевающие взгляды. — Мы уже ходили с лоскута на лоскут по дикой Земле. И отрядом слабее в разы. Неужели, не справимся? Тут вокруг сейчас не лес, а холмы. Уже проще. Найдём холм повыше…
Догонят, — обрываю я поднявшего нужную тему мальчишку. — В казне полиса, в том числе, очень много бобов. Совсем скоро те демоны, кто был слаб троеростом, окажутся на потолке. Нас настигнут без всяких даров. Гонку мы проиграем.
