как на личном фронте. Причем задавал вопросы с таким интересом, словно это его действительно волновало.
Тем временем один из подручных генерала работал над ранами Егеря.
— Ну ты Петя, молодец, конечно, — раздраженно произнес целитель. — Ты помнишь, что помимо атакующих техник, есть еще и защитные? Или алкоголь в голову ударил?
— Я очистил организм, как только услышал приближение гостей.
Ого, а я этого не заметил. Вот что значит профессионализм.
— Да у них там парень юркий, с техниками молний, — поморщившись от боли, сказал Егерь. — Савелий Владимирович, вы бы к нему присмотрелись. Парень молодой еще, перспективный. И явно безбашенный.
— Присмотрюсь, Петя, присмотрюсь, — кивнул генерал. — Ярослав, надеюсь, тебе не сильно досталось?
— Да что мне станется. Я еще молодой, крепкий.
Мы начали плавно спускаться вниз.
— Должен поблагодарить тебя за то, что принял правильно решение и вступился за Петра.
Вот уж нет, товарищ генерал, меня на такие дешевые приемы не подцепить.
— Я не принимал никакого решения. Пока что.
— Именно потому я и хотел с тобой поговорить. Пойдем.
Когда мы вышли из машины, я огляделся и чуть не присвистнул. Генерал определенно любил жить в роскоши. Позади нас был огромный парк, с множеством фигур из кустов. Как они там называются... топиарные фигуры, вроде. Перед домом били несколько фонтанов, с довольно интересной подсветкой. Ну а сам дом не уступал по своей шикарности лучшим дворцам Российской Империи. По крайней мере тем, какие я видел. Дом Болотовых, к примеру, был поскромнее.
Все это еще раз убедило меня в том, что Панкратов любит власть и не собирается ее терять. А значит, мне надо скорее валить отсюда, чтобы не оказаться замешанным в их разборках.
Машины службы безопасности припарковались рядом, но сами сотрудники пока что сидели внутри. Видимо получали указания от кого-то из наследников.
Внутри дом оказался еще шикарнее, чем снаружи. Скульптуры, картины, энергетические панели, обрамленные белым золотом. Как по мне, полная безвкусица, но генералу наверно нравилось. Мы расположились в гостиной, напротив камина. Дворецкий, по годам явно не уступавший своему хозяину, принес поднос с чайником, двумя чашками и какими-то незнакомыми мне сладостями.
— Чай Гиокуро, — сказал Панкратов, — Перед сбором его прячут от солнца на две недели, чтобы повысить уровень аминокислот. Попробуй, тебе понравится.
Я мысленно вздохнул. Как же политики любят разводить политесы. Нет чтобы прямо перейти к делу.
— Савелий Владимирович, о чем вы хотели поговорить?
Генерал хмыкнул и отпил немного чая.
— Значит, любишь говорить прямо? Уважаю такой подход. Ну хорошо. Ярослав, в нашей стране ожидаются перемены...
— Все это я уже слышал от Петра Петровича. Не надо повторять одно и то же. Лучше раскройте мне причину вашего конфликта с Романовыми. Хочу выслушать обе стороны перед тем, как принимать какое-либо решение.
— Что ты знаешь об этом конфликте?
— Только то, что он есть. Со стороны это выглядит как обычная борьба за власть. И мне это не нравится. В подобном я не хочу принимать никакого участия.
— А придется, Ярослав. Будущие события никого не обойдут стороной. Но дело не во власти. — Панкратов отпил еще немного чая и поставил чашку обратно на поднос. — Настоящая причина нашего конфликта кроется... — он вздохнул, — в решении, которое я принял около десяти лет назад. Тяжелом, но нужном решении.
— Расскажите подробнее.
Следующие десять минут я слушал рассказ о том, как генерал и его люди взялись за устранение отца жены будущего Императора. И о том, как все пошло не по плану. Было немного не по себе от осознания того факта, что и Егерь с Кичиро Евграфычем, и мой отец участвовали в убийстве жены Императора. Не напрямую, конечно. Но все же...
— Я не хотел смерти Серафимы. Она была невероятно доброй и умной женщиной, — с грустью в голосе произнес Панкратов. — Но оставлять в живых ее отца было ошибкой. Константин не смог принять такого решения, и мне пришлось сделать это за него.
— Понимаю.
— Если честно, думал, что все уже забылось. Но несколько дней назад мне пришло сообщение из анонимного источника. В нем была запись разговора наследников, в котором они обсуждали будущее покушения на меня. Хотели отомстить за смерть матери.
— Все наследники?
— Да, все четверо.
А вот тут он смог меня удивить. Я мог представить, что подобное задумал Григорий или Лена, но чтобы Арсений с Александром тоже участвовали в этом....как-то странно.
— И вы доверяете анонимному источнику?
— Мои люди проверили запись. Она не смонтирована.
Я задумался. Паршивая ситуация. Романовых можно было понять, но только если бы они были обычными людьми. А вот тем, кто находится во власти, нельзя поступать настолько... безрассудно. Неплохо было бы услышать версию наследников. Надо поговорить с Арсением или Леной.
— Так чего вы хотите от меня? Сами понимаете, что в нынешних реалиях из меня так себе помощник.
— Я хочу, чтобы ты пошел по стопам своего отца. — Он поднялся и протянул мне руку. — Ярослав, вступай в мой личный отряд.
Глава 20. Взаимовыгодное решение
Да чтоб вас всех! Вот и зачем мне это предложение? И ведь не поймешь, можно ли отказывать этому человеку. Если отношения между генералом и Романовыми и так напряжены, то чего ему стоит бросить меня сейчас в темницу до поры до времени? Ну или вообще прихлопнуть.
— Савелий Владимирович, давайте начистоту. Зачем я вам нужен? Ведь явно не как боец. Чтобы достигнуть собственного максимума, мне придется потратить годы на обучение.
— Твой отец был немногим старше, когда впервые попался мне на глаза, — возразил Панкратов.
— Это не ответ. Времена были другие, обстоятельства тоже. Да и я не мой отец. У него явно были свои резоны, меня же пока не особо тянет ввязываться в гражданский конфликт.
— А кто тебе сказал, что он будет?
Я усмехнулся.
— Это понятно любому, кто хоть немного осведомлен о недавних событиях. Хотите, чтобы я перечислил факты? Пожалуйста. У вас с наследниками конфликт. Причем настолько серьезный, что они готовы устроить на вас покушение. Это раз. Чуть ли ни треть элиты подумывает над тем, чтобы в нужный момент переобуться и выступить против Императора. Это два. Ну и вы с офицерским сообществом явно недовольны слабостью и нерешительностью Константина в отношении товарищей
