тётушки подделана. Он смотрел её подпись на других документах. Очень похоже, но эксперт сомневается. Сегодня или завтра проведёт экспертизу.
– Сразу же доложите мне о результатах.
– Непременно, Тамара Викторовна.
– Ну а в случае, если завещание фальшивка, кому должны перейти деньги?
– Это мне не очень ясно. Пока, я думаю, важнее вопрос, подлинное ли завещание.
– Это верно. А о какой сумме идёт речь?
– 70 тысяч долларов.
– Неплохо, богатая тётушка. Где, интересно, она скопила такую сумму?
– Пока не знаю, но скоро планирую выяснить. А что с идентификацией голоса?
– Беленькая взяла записи домой, хочет подумать.
– Ну а сами подозреваемые, как они отнеслись к эксперименту?
– А они ничего и не поняли, – рассмеялась Ялович, – я поговорила с каждым по телефону. Они не поняли истинной цели звонков.
– Все, кроме убийцы, – заметил Кораблёв.
– Ты думаешь, он понял?
– Зависит от того, убедительно ли вы обосновали причину своего звонка.
– Да я уж постаралась.
– Ну а какая была реакция на ваши звонки? – поинтересовался Кораблёв.
– Не очень положительная, – от души рассмеялась Ялович. – Воронцов искал какие-то документы, был весь в нервах. Нина Анатольевна говорила со мной, а её муж ни бе, ни ме, ни кукареку. Крылов, похоже, был нетрезв, как бы не пришлось записывать его голос заново. Остальные отреагировали вроде бы нормально.
– Ну что ж, мы неплохо поработали, – похвалил обоих Кораблёв.
– Я бы даже сказала – отлично. Теперь остаётся дождаться результатов экспертизы, и узнает ли голос Беленькая. А потом, я очень надеюсь, что прижму Башевич, вызову её и прижму.
– Удачи, Тамара Викторовна, удачи.
– Спасибо, капитан, так держать.
* * *
На следующий день в кабинете Ялович вновь появилась Беленькая.
– Ну что? – с надеждой и волнением спросила Ялович.
– Я очень хорошо всё прослушала, обдумала и почти уверена, что узнала голос звонившего, точнее, звонившей.
– Кого?
– Я же не знаю их по именам.
– А, верно, извините, – Ялович поставила плёнку в магнитофон.
– Вот этот голос, – сказала Беленькая, когда очередь дошла до Нины Анатольевны Башевич.
– Вы уверены? – Ялович тщётно пыталась скрыть торжество.
– Почти. Знаете, место сомнениям всегда остаётся.
– А на суде под присягой вы могли бы показать, что именно эта женщина звонила в вашу контору?
– Ну я не знаю, надо подумать. Всё-таки под присягой. Вряд ли.
– Надеюсь, до этого не дойдёт. Большое вам спасибо.
– Не за что, я могу идти?
– Конечно, до свидания.
– До свидания.
Другую радостную новость принёс в тот же день позже капитан Кораблёв.
– Ну, Тамара Викторовна, – бодро воскликнул он, входя в кабинет, – наши подозрения оказались верными.
– Да неужели? Эксперт подтвердил?
– Никаких сомнений. Подпись драгоценной тётушки подделана.
– Отлично, отлично, Дмитрий Сергеевич. А у меня была секретарша Котеева. Она почти уверена, что звонила Башевич.
– Здорово, Тамара Викторовна. Я вот одного не пойму. Если бы завещания не было вообще, кто бы получил деньги? Другие родственники? Но если они есть, почему не оспорили завещание? А если их нет, то зачем было писать поддельное завещание? Башевичи и так бы всё получили.
– Это нам ещё предстоит выяснить, Дима. А пока материала достаточно для серьёзного разговора с Башевич. Завтра вызову её на допрос.
Оставшись одна, Ялович посмотрела на себя в зеркало, поправила причёску, поджала губы, улыбнулась, подмигнула и сняла телефонную трубку.
«Завтра она у меня запоёт, стерва», – смакуя злорадное торжество, подумала следователь и медленно набрала выученный наизусть номер.
Глава 32
– Значит, Ялович вызывает тебя завтра на 10 утра? – с беспокойством спросил Кирилл Львович у супруги.
– Не нравится мне всё это, – вздохнула Башевич, – ох, как не нравится.
– А Ялович сказала что-нибудь определённое, зачем вызывает-то?
– В том-то и дело, что ничего не сказала. Сформулировала так: уточнить кое-какие детали. Но голос, её интонации…
– А что голос?
– Чувствовалось, что её так и распирает от радости. Наверняка готовит какую-нибудь пакость.
– Будь осторожнее, Нина. А может, мне пойти с тобой?
– Зачем ты там нужен? Тебя же не вызывали.
– На всякий случай.
– Ни на какой случай. Как-нибудь разберусь, не дура.
– Ну смотри, Нина, если что, звони.
– Ладно.
– Удачи, дорогая.
– Вот она-то точно не помешает, Кирилл.
* * *
Башевич появилась в кабинете следователя с десятиминутным опозданием. Она вошла нарочито вальяжно, одета в лучшую шубу, на голове шапка из песцового меха. Но если Башевич рассчитывала произвести впечатление на следователя, то она просчиталась. Когда она вошла, Ялович сидела за столом и просматривала бумаги или делала вид, что просматривает. Увидев Башевич, Тамара Викторовна холодно взглянула на неё из-под очков и проронила:
– Вы опоздали на десять минут, Нина Анатольевна.
– Ничего страшного, – дёрнула левой щекой Башевич.
– Садитесь, пожалуйста, Нина Анатольевна, – с ледяной вежливостью сказала Ялович. – Распишитесь, пожалуйста, что вы ознакомлены с тем, что несёте ответственность за дачу ложных показаний.
Башевич внимательно прочитала предложенную ей бумагу, и брезгливо отодвинув шариковую ручку следователя, достала собственный «Паркер». На Ялович это не произвело ровным счётом никакого впечатления.
– Очень хорошо, Нина Анатольевна, – Тамара Викторовна не спеша поднялась, взяла подписанную бумагу и положила её в папку. – Ну что ж, приступим к допросу, – невыразительным тоном сказала Ялович, пододвигая к себе пишущую машинку.
Башевич промолчала и лишь иронически улыбнулась следователю.
– Когда умерла ваша тётя Анастасия Львовна Захорецкая? – задала первый вопрос Ялович.
– А что, почему вас это интересует? – опешила Башевич. Она явно не ожидала, что следователь сразу возьмёт быка за рога.
– Ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос, – очень спокойно проговорила Ялович.
– Два, три года назад, я точно не помню.
– Ай, ай, ай, какая у вас слабая память. Не помните, когда умерла ваша тётя. А между прочим, ей вы обязаны большим состоянием.
– Ну и что? – с вызовом спросила Башевич.
– Я думаю, у вас чистая совесть, – невпопад ответила Ялович.
– Почему?
– Не слышали поговорку: чистая совесть – первый признак склероза. А теперь позвольте напомнить вам кое-какие даты. Ваша тётя скончалась 14 января 1996 года.
– Зачем вы всё это мне говорите? – Башевич пока ещё держала себя в руках.
– У нас есть веские основания подозревать, что вы и, вероятно, ваш муж, подделали подпись вашей тёти на завещании.
– Очень интересно. Это доказано?
– Да, вот акт экспертизы. Ознакомьтесь, – и Ялович пододвинула к Нине Анатольевне документ.
Башевич внимательно прочла бумагу, отложила, и мысленно приказав себе оставаться спокойной, произнесла:
– Я уверена, здесь какая-то ошибка.
– Нет, Нина Анатольевна, никакой ошибки. Более того, скажу вам, – следователь наклонилась вперёд, и её тон приобрёл какую-то особую доверительность, – я подозреваю, что Поилова или кто-то связанный с ней узнал о том, что вы составили
