расстраивайте меня! — подхватил Джеро.
Айвен с проводником сидел на скамье второго фургона, который сейчас шел первым номером, а оба пастора и несколько мужчин и женщин шли пешком по бокам от него. Все как один в светлых штанах, чтобы не было жарко. Услышав это команду, парень передал вожжи проводнику, слез и поймал пса, потом посадил его в фургон, от греха подальше. И строго указал ему голосом сидеть. Пес совершенно не возражал, и с удовольствием улегся на дно фургона сразу за скамьей.
— …Язык сасквеханноков я понимаю и немного говорю, — продолжил прерванный рассказ Дэвид, — он похож на язык ирокезских племен, который тоже знаю. Ирокезы, а еще арапахо, шошоны, пауни, сиу и команчи — особенно кровожадны.
— Индейцы, как я читал, люди благородные, и когда нас увидят, ничего плохого не сделают. А еще я знаю, что они большие охотники до спиртного, «огненной воды». Пока все не выпьют — не успокоятся…
Это сказал мистер Рольф, который услышал команды, прибежал в голову колонны и шел рядом с Дэвидом и Айвеном тоже. Торговец не любил стрельбу и предпочел уйти в начало каравана. По его суждениям о индейцах юноша понял, что скорее всего торговец начитался романов сэра Фенимора Купера, которые появились совсем недавно.
— Вы верите в благородных дикарей? — воскликнул Дэвид. — Тут индейцы даже друг друга не щадят. А по отношению к белым они ведут себя как хищники, которые отведали человечьего мяса. И будут нападать всегда. Когда они сильнее, разумеется…
— Вы витаете в облаках, сын мой, — как можно мягче произнес отец Уильям, шагая рядом с Салливаном. — Церкви известно, как индейцы жестоко расправляются с людьми, и не дай вам Господь попасть к ним в плен. Снятие скальпа с живого, поджаривание заживо под танцы вокруг, каннибализм… Сохранилось много записанных историй о пытках…
— Да-да, — с готовностью подтвердил Джеро. — Если попадетесь им, вам могут отрезать гениталии, губы до самого подбородка, вырвать ногти, потом разрезать грудную клетку и достать сердце…
— Когда разберутся, то ничего мне не сделают! — выкрикнул торговец и увеличил шаг, чтобы оторваться от компании чуть вперед.
— Послушайте танка, которая появилась в моей голове в эту минуту, — предложил Джеро, и собравшись с мыслями, начал:
— Стреляли в дикарей, умирали те в муках,
Как в дверь, закрытую войти?
Но сжалились люди — пустили несчастных,
Вошли дикари к людям,
Убили всех!
— Иносказание твое великолепно, хотя и непривычно европейскому слуху, сын мой, — первым отозвался пастор Салливан. — Я вам вот что расскажу:
— Как только началась торговля мехами, индейцы стали получать за них ружья, ножи и топоры. Потом они поняли, что с помощью нового для них оружия можно лучше воевать, и стали нападать на соседние племена. Потому что их занятием всегда были охота, собирательство и война. Добыть или отобрать…
— У них нет духа созидания, как у белой и желтой рас, друг мой… Кроме того они начали убивать всех белых охотников за бобрами, — подключился к разговору отец Уильям. — Именно для защиты трапперов и переселенцев стали строить форты. После того, как бобров осталось мало на севере, трапперы стали осваивать Скалистые годы. Именно этот путь к Южному перевалу, по которому мы сейчас идем, ведет к новым местам охоты. Вот так, постепенно, индейские племена стали вытеснять из северо-восточной части Северной Америки…
— Примерно в эти края, — вставил проводник.
— Да. Так что у индейцев сейчас идет своя борьба — всех против всех. Более сильное племя нападает и выгоняет слабое с насиженного места. Или всех убивает — индейцы друг друга тоже не щадят.
— Именно поэтому на Орегонской тропе сейчас нет больших племен, которые способны нападать на большие караваны, — опять добавил Дэвид.
— Но на наш могут, прошу это учесть! — тут же вставил Сэтору. — Поэтому надо отнестись к защите с большой серьезностью. Впереди горы, где нужно двигаться только с конными дозорами впереди и сзади. Главное, чтобы нас не смогли застать врасплох, а дальше мы справимся.
— И надо беречь животных… Без них нам смерть, — вставил Джеро. — Тогда придется тоже идти к ним и всех убивать, чтобы добыть новых.
— Я постараюсь договориться с теми, кого я знаю, — добавил проводник, — но большой надежды на это нет. Слишком мал наш караван. Просто лакомый кусок, так и говорит — «съешь меня»!
— Бах! Бах! — спутники в разговорах не заметили, как с задних фургонов прозвучали выстрелы из карабинов.
— Мои мальчишки стреляют. Картечью! — заметил подошедший вперед, к их компании Майкл Брэди из одиннадцатого фургона. И слова его звучали гордо.
Так шли, разговаривая, слушая звуки выстрелов из фургонов. Дэвид с Айвеном сели на лошадей и ушли к заднему дозору. А потом, ко времени остановки на обед приехали со связкой тушек индеек у каждого.
Через два дня поверхность земли на пути каравана опять стала белой от известняка, а справа стали приближаться три горы, зеленые снизу, а на вершинах — с выходами белых скальных пород. Деревья на открытых пространствах пропали, и проводник планировал путь так, чтобы делать остановки у редких оврагов с ручьями.
Айвен правил вторым фургоном в компании с Ханной Мюллер. Ханна постепенно и незаметно обошла свою основную соперницу — более яркую и фигуристую девятнадцатилетнюю блондинку Барбару Штерн. Хотя та продолжала борьбу за внимание юноши.
Парень был рад такому повороту, потому как Барбара вела себя как похотливая кошка, что его сильно пугало. А Ханна была серьезна, не стреляла глазками и не пыталась прилипнуть ненароком к юноше. И с ней было интересно говорить.
Святые отцы как всегда решили размяться в это время и шли вместе с Сэтору и Джеро недалеко впереди, чтобы дышать чистым воздухом, без пыли. Почва местами стала коричневая, и за караваном над тропой тянулись клубы темной пыли. От этой напасти спасал только боковой ветер.
Пока караван шел по общеизвестным тропам переселенцев в Орегон.
— Смотри туда! — указал юноша в сторону далеких зеленых холмов справа от тропы. Там вдалеке паслось большое стадо бизонов, которое юноша сначала принял за отдельные низкорослые деревья.
— На эти далекие темные точки? Это деревья? — Ханна даже встала со скамьи, пытаясь разглядеть получше эти многочисленные темные точки на северо-западе.
Увидев их жесты, ближе к фургону переместились шестеро всадников во главе с проводником. Кроме Дэвида в седлах сидели Алоис Вольф, фермер, оружейник Генрих, Бруно Нойманн, фермер, и Дуглас Маккинли с сыном Имхером. Имхер в свои четырнадцать лет быстро проявил себя как самый меткий стрелок из молодежи.
Всем
