и Гай последовал. Погонщик марширует впереди, задавая темп химам-лектикариям, а сами они совершенно безразличны к тому, что пассажиры вышли на ходу, их дело – нести, пока не прикажут не нести.
Белоснежные тоги остались в лектике, но братья всё равно понеслись прочь от дороги как ошпаренные, чтобы их дорогие яркие туники не привлекли внимание на фоне лесной палитры. Позади звучат голоса секуритариев и цокот копыт, но эскорт, судя по всему, не заметил беглецов. Прячась за толстым дубом, они дождались, пока хвост колонны не пройдёт мимо, а затем начали разминку. Прежде чем бежать длинную дистанцию необходимо разогреть сердце и растянуть связки, без этого даже опытный марафонец покалечится и сойдёт с дистанции. Глубокое дыхание расширяет лёгкие и наполняет кровь кислородом, что необходимо для мышц, по всему телу растекается жар.
– Вот удобная обувь, в сандалиях мы по лесу расстояние не покроем.
– Ага, – согласился Гай, зашнуровывая беговые кальцеи вместо дорогих, богато украшенных сандалий.
– Готов?
– Да, только ты учти, что у меня ноги короче.
– Вот и переставляй их быстрее!
Внуки Пирокластикуса умели бегать, не важно, короткие или длинные дистанции, свободные или с утяжелением, бегать они научились так, чтобы извлекать всё из своих порождённых евгеникой организмов. Даже по пересечённой местности, где подвернувшийся корень мог сломать лодыжку, а внезапная ветка – выколоть глаз; где ждали спрятанные капканы, а многие растения грозили шипами или ядом: внуки Пирокластикуса умели бегать.
Они понеслись оленями, перемежая шаги длинными прыжками, ориентируясь по солнцу, чувству времени и журчанию воды в зоне слышимости. Пускай колонна успела уйти от каменоломни на весьма приличное расстояние, это всё ещё места их детства, где по каждой звериной тропе братья хаживали не один десяток раз. Дед обучал их не жить, но выживать, выбрасывал в дикую природу едва ли не голышом, и они восприняли науку.
Как и ожидалось, Гай стал отставать. Просто потому, что генетические нобили растут и развиваются очень быстро, тот же Тит выглядит намного крепче и старше сверстников, а вот он – наоборот, примерно соответствует росту девятилетнего мальчика, и развитые мышцы нисколько не компенсируют длину ног. В определённый момент старший брат просто схватил младшего за руку и потащил так, что тому осталось лишь совершать длинные прыжки в надежде не упасть. Когда они сделали небольшую остановку близ одного из тысяч горных ручьёв, чтобы омыть горящие лица, Гай стал ощупывать живот и грудь, жизнерадостное выражение, с которым он шёл по жизни, сменилось обеспокоенным.
– Что у тебя?
– Кажется опять это чувство возвращается. Очень неприятное такое…
– Только этого не хватало! Не смей, слышишь, без дефенсора мне план не осуществить!
– Ага, важнее всего твой план, а не то, что у меня все внутренности зудят… уф!
Тит закусил щёку, шумно вдохнул и выдохнул:
– Сможешь бежать дальше?
– Да, – без раздумий ответил Гай, – только чуть помедленнее.
Кивнув, старший брат опять взял его за руку.
Ближайшие окрестности каменоломни были знакомы им как родная вилла. Самый последний участок пути преодолели по-пластунски, неспешно, подобрались к краю карьера и заглянули в него. Худшие предположения Тита оправдались: авгуры Крови всё ещё здесь, копошатся там, внизу, лазают по стенам с завидным проворством, которого не ждёшь от их довольно невзрачных и даже ассиметричных фигур. Поставили красный навес, под ним, судя по всему, прячется биопровидец, вон: громадный хим Левий расселся рядом прямо на земле.
– Они пришли, чтобы украсть у нас апекс. Дед показывал тебе? – спросил Тит, не поворачиваясь.
– Да, – коротко подтвердил Гай.
Каждый из братьев только раз бывал в самой глубине дедова логова, – то есть, Гней Юниор побывал там уже дважды, но до недавнего времени это оставалось единичным мероприятием, – и каждому из своих внуков старый Пирокластикус являл заветное сокровище. В глубине проплавленных тоннелей, где свет шёл только от лучины в морщинистой руке Сехемхета, дед открывал потайную нишу на ничем непримечательном участке, а там хранился молот из чистого адамантиума и апекс. Традиционно эта вещь является статусным атрибутом родоправителя, но, убегая с Апеннин, Пирокластикус прихватил её с собой. Он уже сорок два года не вёл Игниев, но апекс хранил в глубине пещер, чах над ним, упиваясь искоркой памяти о былом могуществе. Тит решил, что именно за ним явился Лакон, а экзаменация молодых талантов – лишь ложный предлог. Но хуже всего то, что во внутрисемейное дело каким-то образом ввязался целый биопровидец, – неслыханное дело. Таким образом, пока хозяин каменоломни проводит ритуал на склоне Этны, в его доме бесчинствуют чужаки. Если времени хватит, они найдут тайную камеру и заберут апекс.
– Ну, и как мы должны им мешать?
– Мешать им буду я, а ты будешь защищать меня.
– Внизу слишком много свободного пространства, и я не уверен, что смогу одолеть Левия. То есть, мы же не знаем, насколько сильны эти твари.
– У них не будет манёвра там, где мы займём позиции. Идём.
– Куда?
– В старый дом лесного смотрителя. Некогда объяснять, просто шевелись!
Гай послушался, хотя внутренности продолжают зудеть и хочется прилечь отдохнуть. Отвратительное чувство, просто мерзкое!
Когда-то братья залезли под каждый пень в округе, из найденного особо выделялось одно лишь место: старый полуразвалившийся каменный домишко, покрытый вьюном и мхом, с деревом, растущим из пола. Если не знать, где он находится, то и не найти никогда в горном лесу. Добрались быстро, самой короткой лисьей тропой; с прошлого раза тут ничего не изменилось, никаких следов присутствия людей, совсем заброшенное, потерянное место, пахнущее сыростью.
– Это здесь.
Тит прошёл в тень под остатками крыши, обогнул наклонённую кряжистую осину и поднял пласт нанесённой ветром земли, скреплённой корневой системой трав и мхов. Затем он сунул палец в щель меж старых тёмных досок и поднял целый кусок пола, под которым…
– Это что, тайный ход?! – поразился Гай.
– Наблюдательный, как всегда, – усмехнулся старший брат. – Пошли.
– Подожди, подожди, откуда он тут?
– Один из дедовых, я давно нашёл, просто вам не говорил. Он наверняка много их наделал, чтобы старый Сехемхет мог скрытно входить и выходить, отправляясь по делам. Над каменоломней часто кружит фукус-самогляд, передвижения отслеживаются, вот он и хитрит, лярва бледная. Но из всех ходов я знаю только этот.
– А куда он ведёт?
– Сразу в тоннели.
– А почему ты думаешь, что именно для
