Что? — удивился я.
Она вздохнула:
Нет, ты все-таки тупица, Саша. Хоть и «важняк». Пошли. Я уже уложила Ниночку...
Она взяла меня за руку и потащила в спальню.
30 сентября 1997 года2 часа 30 минутМосква,больница Склифосовского
Ночью в палате тихо. Только время от времени из коридора раздается тихий шелест газеты — это дежурный, который по ночам бодрствует. Темно и тихо...Тренировки начались буквально на следующий день после приезда Павла в Америку. У команды «Нью-Йорк вингз» была небольшая, хорошо оборудованная спортивная база за городом. Так что каждый день в шесть тридцать утра автобус подъезжал к недорогой гостинице в Нью-Йорке, где Норд поселил спортсменов, и отвозил их на крытый ледовый стадион. Четыре часа тренировки — перерыв на обед, потом еще четыре часа, потом игра — тренер разделял их на две команды. Кстати, к удивлению Павла, несмотря на все разглагольствования Норда о патриотизме, все инструкторы, тренеры, не исключая и главного, были американцы.
Тренировались ежедневно, кроме воскресенья. Павел заметил, что члены команды работают с каким-то остервенением. Даже злостью. Между собой хоккеисты общались мало, и уж конечно Бородину не удалось вызнать, как Норду удалось собрать команду из лучших русских игроков. Не говоря уже о суммах гонораров.А вот спортивные американские журналы, тот же «The Oilers» и даже именитый «Sports Illustrated» не преминули сообщить, что на базе «Нью- Йорк вингз» создана команда из лучших русских хоккеистов, и даже помещалось интервью с Патриком Нордом, в котором тот без зазрения совести объявлял о больших гонорарах спортсменов. Судя по его словам, хоккеисты получали нормальные суммы. Однако никто не посмел возражать, из чего Бородин сделал вывод, что ко всем остальным были применены такие же меры воздействия, как и к нему.Шли месяцы. «Нью-Йорк вингз» участвовала в отборочных играх, потом начался чемпионат. И сразу же команда показала очень хорошие результаты. Она не проиграла ни одного матча, а Бородин опять вышел на первое место в HXJI по числу забитых шайб. Журналы трубили о «новой сенсации», о «неудержимых русских» и тому подобном. И ни один из журналистов-ищеек не пронюхал об истинном положении вещей в команде. Небольшое недоумение вызвал только тот факт, что почти все хоккеисты «Нью-Йорк вингз» сменили своих менеджеров. Но и эти слухи быстро утихли. Норд заботился о своей репутации...
Разумеется, Бородин и не думал никому рассказывать о том, как именно он попал в эту команду. Предпринимать какие-то шаги было бессмысленно и даже опасно. В Москве остались мать и Инна. А Норд был способен на самые решительные действия. В этом он уже убедился.
Конечно, деньги, которые платил ему Норд, любой российский хоккеист счел бы манной небесной. Но ощущение подневольности, того, что его вынудили играть в этом клубе, не давало ему покоя. Хотя в итоге он смирился, как, видимо, и все остальные. В конце концов, год — это не так уж много. Можно и потерпеть. Теперь Павел сам был согласен со словами Коняева, сказанными им тогда по телефону.
И все было бы хорошо, если бы не этот случай.
Это произошло месяца за два до финального матча чемпионата. В этот день Павел решил немного покататься вечером, после тренировки, когда на базе никого нет. И остался там ночевать. Он несколько раз так уже делал — кататься на коньках одному, на совершенно пустом катке доставляло ему большое удовольствие, несмотря на то что целый день проводил на льду. Это была его стихия. Здесь он мог хотя бы ненадолго отвлечься от того постоянного чувства подавленности, которое не давало Бородину покоя.
Павел катался часов до одиннадцати. Потом решил отправиться спать. Он пошел в раздевалку, снял коньки для фигурного катания, которые специально приобрел для таких случаев, постоял в душе и отправился наверх, в комнаты для ночлега. Они находились на третьем этаже, и, чтобы попасть туда, надо было пройти длинный коридор, в котором помещались административные кабинеты.
Здесь же был и кабинет Норда, который частенько сам присутствовал на тренировках. У Павла вообще сложилось такое впечатление, что хоккей для Норда — что-то вроде хобби. Ну, конечно, хобби, которое приносит немало денег... Как бы там ни было, на базе «Нью-Йорк вингз» оборудовали для Патрика Норда специальный кабинет.
Павел шел по коридору и вдруг с удивлением обнаружил, что дверь кабинета открыта и оттуда видна полоска света.
«Странно, — подумал Павел, — Норда сегодня вроде не было, а по вечерам ему здесь делать нечего. Может, охранники осматривают помещения?»
Когда он подошел поближе, из комнаты послышались голоса. Один из них Павел узнал сразу — это был низкий и бархатистый голос Патрика Норда. Второй был ему незнаком.
...некоторых игроков «Нью-Йорк вингз», и в первую очередь, Бородина, — услышал Павел конец фразы. Это было произнесено незнакомым голосом. Сначала Павел хотел пройти мимо, но потом упоминание его имени заинтересовало, и он решил послушать.
Ну разумеется, — голос Норда был какой-то раздраженный, — разумеется, Бородин. Это же лучший игрок HXJI.
Один из лучших, — поправил его неизвестный собеседник.
Это не меняет дело. Конечно, ваше... э-э... требование...Просьба, господин Норд. Просто просьба. Пока, во всяком случае.
Норд вздохнул. Это было слышно даже из коридора.
Ну ладно. Пусть будет просьба. Но вы должны понимать, что команда уже сумела зарекомендовать себя одной из лучших в HXJI. И теперь полным ходом идет к законной награде — Кубку Стэнли. Разве не так?
Я это прекрасно понимаю, — вставил неизвестный.
Тогда вы должны понимать и то, что разваливать команду в такой момент было бы... было бы... не совсем умно.
И с этим Согласен... Но все-таки я не об этом.
А о чем же?
Победа в чемпионате обещает вам и известным нам людям немалые деньги, не так ли?
Норд, видимо собираясь с мыслями, помолчал несколько секунд.
Да, это так. Но это не такие уж огромные суммы. Вы же понимаете, что налоги, содержание спортивной базы, наконец, оплата жалованья игрокам поглотит большую часть этих денег.
Незнакомец хохотнул:
Не надо, господин Норд. Нам известно о ваших доходах больше, чем вы думаете. Кстати, какие размеры доходов вы планируете в случае успеха на чемпионате вашей команды?
Норд помолчал, потом, как показалось Бородину, не очень охотно начал перечислять:
Н-ну, призовой фонд HXJI, доходы от рекламы, от сувенирной продукции, от выпуска плакатов, постеров и так далее... Конечно, окончательные цифры пока что прогнозировать рановато...
Ну а все-таки? — настаивал неизвестный.
Я думаю, порядка трехсот пятидесяти — четырехсот миллионов.
Бородин присвистнул. Про себя, конечно.
По нашим подсчетам, эти суммы несколько больше, — жестко сказал незнакомец.
