еще острее. Надавали в дорогу вкусной выпечки, термосы с чаем и кофе. Постоянно благодарят, что мы с Ильей помогаем Роме. Пытаемся его вытащить. Закрываю глаза, прислоняясь лбом к прохладному стеклу. Как мне со всем этим справиться?
— Яна, — хрипло зовет Илья. Поворачиваю голову и встречаюсь в зеркале с его обеспокоенным взглядом. — Тебе плохо? Укачивает? Хочешь, остановлюсь?
Да, мне плохо. Но не от дороги. А от того, что предстоит пережить. Не знаю, что у нас получится с Ильей. Может, вообще ничего не выйдет, учитывая обстоятельства. Но свадьбы с Ромкой уже точно не будет. Не будет нашей уютной совместной жизни, его ласковой заботы и веселых подначек. И хорошего в целом, пусть и не сносящего голову секса. Я вообще не уверена, что то, что происходит между мной и Ильей — нормально. Это слишком остро, слишком глубоко, что даже больно. Когда одно только прикосновение чужих губ проникает прямо в душу. Выворачивая там все. Разрушая и создавая заново. На такое можно подсесть, как на дурь. Но и отказаться невозможно. Страшно падать в пропасть, не понимая, что там, на дне.
— Не надо останавливаться, — отвечаю глухо. — Все нормально, — и снова отворачиваюсь к окну. Больше всего не хочу, чтобы он начал обсуждать наше вчерашнее безумие. Наверное, Илья чувствует мое состояние, потому что разговора не заводит. Только следит за мной постоянно. Крошит мою и так едва трепыхающуюся выдержку внимательным взглядом карих глаз. Когда только успевает за дорогой смотреть?
Конечно, заснуть у меня не получается. Впрочем, выспаться все равно бы не удалось. До города, в который мы едем, чуть больше ста километров. И пусть Илья ведет машину неспеша— дороги тут отнюдь не столичные. Но все равно за пару часов должны добраться. Понемногу просыпается голод. Достаю из заботливо приготовленной сумки пирожки и термос с кофе. Передаю выпечку Илье и уже даже не удивляюсь, когда от одного случайного соприкосновения наших пальцев тело простреливает жаром. Илья тоже вздрагивает, бросая на меня очередной очень говорящий взгляд. Он уже больше не прячет свою жажду.
Приезжаем в город за сорок минут до назначенной встречи. Она должна состояться в парке, недалеко от центра. Илья предлагает сначала заехать в кафе, мотивируя тем, что я нормально не завтракала. Но мне не хочется, пирожки перебили аппетит. И еще тянет размять ноги после двух часов непрерывного сидения. Так что едем сразу в парк. Мой спутник неплохо ориентируется. Еще в начале поездки Илья сообщил, что здесь живет его хороший знакомый, с которым он давно собирался увидеться. И раз уж так получилось, после общения с Оксаной мы ненадолго заедем к нему. Мужчина живет в частном секторе, ближе к окраине, в своем доме.
Мне не нравится эта идея и не хочется знакомиться с друзьями Ильи. Но и отказывать в небольшой просьбе нет причин. Не знаю, как он объяснит мое присутствие. В конце концов, это его дело. Посижу в саду, подожду, пока мужчины пообщаются. Или вообще в машине. Я бы предпочла последний вариант, но сомневаюсь, что Илья согласится. Через несколько минут останавливаемся на благоустроенной парковке и выходим на улицу. Парк оказывается очень симпатичным и в это время совсем малолюдным. Погода тоже отличная, без сильной жары. Гулять одно удовольствие. И я ступаю на дорожку, петляющую между высоких деревьев.
Илья, конечно же, отправляется вместе со мной. Но просто молча идет рядом и даже за руку взять не пытается. Он тоже весь в своих мыслях. Мне и хочется узнать, в каких. И в то же время, боюсь. Боюсь еще глубже погружаться в этого мужчину. И так уже почти все время думаю о нем. Чтобы отвлечься, решаю поговорить про поездку к его другу. Сообщаю, что не хочу мешать и могу в это время погулять по городу. Изучу местные достопримечательности или посижу в кафе. На мой взгляд, так всем будет удобнее.
— Нет, Ян. Город для тебя незнакомый. Я не оставлю тебя одну, — качает головой Илья. — К тому же, уже предупредил, что мы будем вдвоем. Пашка в курсе ситуации с Ромкой. И о том, чем мы с тобой сейчас занимаемся, тоже. Горячо одобряет. У него самого есть младший брат. Когда-то давно я помогал вытаскивать его из неприятностей. Конечно, до изолятора дело не доходило. Но разборки с местными были нешуточные. В общем, поедем вместе. Вот пообщаться тебе будет не с кем. Пашкина жена с детьми, как я понял, сейчас у матери. Просто посидишь, отдохнешь. Жена у него садовым дизайном занимается. Сад отличный, сама увидишь. Я последний раз был года два назад, но вряд ли что-то изменилось.
Вздыхаю, но не нахожу, что на это возразить. Продолжаем прогулку, а вскоре Илья смотрит на часы и сообщает, что пора возвращаться к главному входу. Вот-вот подойдет подруга Светланы. И действительно, у ворот уже ждет одиноко стоящая женщина. А когда она поворачивается в нашу сторону, понимаю, что женщина глубоко беременна. Судя по размеру скрывающего под просторным платьем живота, уже на последних сроках. И теперь я даже не представляю, как с ней беседовать об убийствах и абортах._________________Дорогие, от всей души поздравляю вас с Наступающим!Пусть он принесет всем нам мир, радость и доброту!Здоровье и заботу близких, удачу во всех начинаниях!А еще свою истинную пару рядом, от которой поет сердце!
Глава 40 Яна
Подходим с Ильей ближе, здороваемся. Приглядываюсь к Оксане и понимаю, что по первому впечатлению она мне нравится. Особенно, пытливый, внимательный взгляд и спокойная уверенность.
— Давайте присядем вон там, на лавочках, — предлагает женщина. — Долго ходить мне тяжело, а дышать свежим воздухом полезно.
Идем туда, куда она показала, и оказываемся в уютном уголке, огороженном от дорожки ширмой из подстриженных кустов. Лавочки стоят полукругом, что очень удобно для общения. Оксана аккуратно присаживается, мы с Ильей тоже. Я немного торможу с вопросами, поглядывая на женщину. Потом озвучиваю сомнения:
— Извините, не знала, что вы ждете ребенка. Просто, повод тяжелый. Не хотелось бы вас расстраивать.
— Вряд ли наш разговор расстроит меня больше, чем известие о смерти подруги, — вздыхает Оксана. — Я ведь сама согласилась. Чтобы вы не беспокоились, объясню. Я работаю медсестрой в больнице. А муж в полиции. Думаю, понимаете, что мы дома иногда обсуждаем. Светку я любила, хоть
