досадой ответил Корбин.
Злился он и на себя, за свою совсем неуместную ревность, и за то, что она так легко читалась менталистом. Да и Эскобаро на него поглядывал так… понимающе.
— Вико давно дружен с невесткой Кроне, как я слышал, но при этом всегда ведёт себя с ней безукоризненно.
— Кроне? — рассеяно повторил повелитель стихий, украдкой продолжающий следить за парочкой. Они слишком близко друг к другу склонились. И рука увальня почти касалась ее руки. Еще немного, и это будет выглядеть неприлично!
— Джакомо Кроне. Он был женат на погибшей сестре Бьянки. И с Вико он дружит тоже. Или, скорее, даже покровительствует. Когда еще Ласкане был юнцом, Кроне за ним присматривал.
— А-а-а, ты про отца Лучиано.
Значит, у Вико и Ренаты есть не только общее, объединяющее их прошлое, но и одобрение их отношений членом семьи. Вот же шельмец этот Ласкане — и с Летиции глаз не спускает, и вокруг Ренаты вьётся!
Рихтер сердито отвернулся.
— Ладно, мы здесь не ради сплетен. Сонди, ты знаешь, что нам предстоит.
Менталист резко поскучнел.
— Так вы решились? Уверены?
— Есть обстоятельства, которые вынуждают нас не медлить. Тем более, как я понимаю, что чем больше пройдет времени, тем тяжелее будет просмотреть мои воспоминания.
— Это правда. Но я бы хотел чтобы сеньора Бьянки подтвердила, что вы достаточно здоровы для процедуры. И я настаиваю на ее присутствии.
— Зачем? Мнемоскопия так опасна?
— Обычно нет. Но я никогда не имел дело с повелителями стихий.
Эскобаро презрительно скривил губы.
— Да у тебя и с обычными то магами никакого опыта нет. Только крестьян и можешь запугивать.
— Ты себе противоречишь. — Тон у Сонди был ровным, зато глаза потемнели от злости. — То я, видите ли, твои мысли читаю, то совсем беспомощный. Ты уж определись, Невин.
— Ну же, ребятки, хватит ссориться, — вмешался Рихтер. — Опыт и сила менталиста важна, но не менее важно и то, как он умеет справляться со своим чувствами. Поэтому мы с тобой, дорогуша, и здесь, чтобы подружиться. Мне очень не хочется, чтобы в мозги мне лез менталист, у которого на меня зуб.
— Я способен отбросить личное отношение, — сухо сказал молодой маг, откидываясь на стуле. — А вот сможете ли вы справиться со своей неприязнью? Если вы меня так недолюбливаете, то процедуру будет провести сложно.
Когда-то тот, кого он считал другом, просто подменил ему одни воспоминания на другие. С тех пор Корбин не расставался с артефактом, определяющим воздействие ментальной магии.
— Ничего личного, приятель. Просто у меня был плохая история с вашей братией. Но как видите, я все еще открыт для нового опыта. Так что завтра… давай сделаем это, Сонди.
— Как хотите, — резко сказал менталист, вставая. — Пойду поздороваюсь с Ренатой.
— С каких это пор ты зовешь её Ренатой? Когда вы успели… И этот меня не слышит! Ну никакого уважения! Так, еще что ли пива взять?
— Не стоит, — посоветовал Эскобаро. — Вас и так уже с кружки унесло.
— Это не опьянение, я всегда такой.
Настроение было самым паршивым. И дело даже не в предстоящем полоскании мозгов, с этим повелитель стихий мог справиться. Гораздо больше его расстраивало то, что обычная его самоуверенность куда-то испарилась. Раньше он бы не задумываясь подошёл к интересующей его женщине, и как бы сильно она на него не злилась, сумел бы добиться её расположения. Или, хотя бы, прояснить недопонимание. Но с Ренатой Бьянки всё было по другому. Его мучили сомнения, и чувства были столь запутанными и противоречивыми, что Корбин просто не знал, что ему делать с ними.
И что ему делать с ней, этой тихоней-лермийкой, которая и видеть его теперь не желала.
— Очень знакомо, — пробормотал он. — И в то же время как-то по-другому.
— Что по-другому? — Эскобаро наклонил голову к плечу, с интересом разглядывая кусающего губы северянина, мрачно смотрящего в спину менталиста, который где-то добыл себе стул и подсел за столик парочки.
— Да не бери в голову. Интересно, о чем они говорят?
— Сонди зовёт её на свидание.
— На свидание? — возмутился маг. — Вот же наглец! Если он… Эй, ты что, пошутил?
Эскобаро старательно давил улыбку, но его выдавали чертенята в глазах.
— Я не умею читать по губам, и тут слишком шумно, чтобы услышать. Не беспокойтесь, едва ли Сонди может кому-нибудь понра… э-э-э?
Милая Рената, которая и под руку то стеснялась его взять, сейчас тепло улыбалась менталисту, а ладонь его ласково касалась его лица. При этом смотрели они друг на друга не отрываясь.
Тут Рихтер не выдержал, и подорвался остановить это безобразие. Уже подойдя ближе, он услышал обрывок беседы.
— … думаю, вам не стоит волноваться, Оливер. Если…
Повелитель схватил первый попавшийся стул, и отодвинув менталиста, втиснулся между ним и целительницей. Она звала Сонди по имени. Возмутительно! По тонким губам менталиста скользнула довольная улыбка, и становилось понятно, что он подошёл к Ренате назло ему. Вот же змеиное племя!
— Привет, народ!
Вико недовольно посмотрел на подсевших колдунов.
— Как-то тут людно становится. Рената, может, вернемся?
— Я сама. Ты еще не допил своё вино. И кажется, сеньор Рихтер хотел с тобой о чем-то поговорить, — суховато сказала целительница.
Она смотрела куда угодно, но не на Вико. Впрочем, Корбина лермийка и вовсе игнорировала.
— Нет-нет, я хотел поговорить с вами, Рената, — запротестовал повелитель стихий. — Давайте я вас провожу, и мы обсудим…
— Спасибо, но нет.
— Хочешь уйти одна? Я тебя так не пущу, — резко сказал боевик. — Тем более ночью в малознакомом городе.
— Тут идти то минут пятнадцать… Оливер, может, хотите прогуляться?
Другой бы поежился под враждебными взглядами боевика и алхимика, но Сонди оказался гораздо гораздо более крепким орешком, чем думал Корбин.
— Конечно, Рената. Не волнуйтесь, сеньор Рихтер, мы обсудим интересующий вас вопрос.
«Вот жук!» — почти восхитился про себя повелитель стихий. Теперь всё, что он мог делать, это наблюдать, как целительница уходит вместе с пронырливым менталистом. Вико Ласкане весь скукожился, но хоть и выглядел недовольным, свою подругу остановить не пытался. Всё выглядело так, будто они сильно поссорились.
Глава 31. Обратная сторона
Рената Бьянки.
— Ты сообщил Джакомо, что я в Ценесси?!
Вико пожал плечами.
— А что тут такого? На самом деле, это ты должна была сообщить ему, что покинула Меноде.
— Ты понимаешь, что наделал?!
— Он имеет право знать, где находится его сын.
— Ему плевать на Лучо. А тебе, кажется, плевать на нашу дружбу.
Я видела, как вздулась на виске Джакомо жилка, показывая, насколько
