Лучи за руку, и они оба исчезли в кустах. Я и слова не успела сказать. Мне нужно разозлиться? Все же Лучи отлично понимал, что время сейчас позднее, и что ему нужно было идти со мной. С другой стороны, он все еще формально под опекой гувернера. А значит, поиск и поимка сорванцов его проблема.
Кастено, утонченный мужчина лет сорока, с усиками и небольшой залысиной на макушке появился через несколько секунд, торопливо кивнул мне и поспешил дальше, к фонтану. А мог бы и спросить, видела ли я Сандро и Лучиано. Я еще некоторое время подождала, вернется ли Кастено, и вздохнув, направилась за кухню. Потому что был один шанс поймать негодников — приманить их на вкусняшки.
Через часа три, накормив, умыв и подлечив своего неугомонного обезьяна, я почти с умилением разглядывала его сопящую и довольную мордашку. Наверное, я всё-таки не ошиблась, приняв решение отправится в Ценасси с Фоскарини. Заканчивался всего лишь третий день, но я уже видела, что поездка пошла Лучиано на пользу. Да и мне, если честно, тоже, позволив встряхнуться и вспомнить, что жизнь не ограничивается одной лишь работой. И свою роль в этом сыграл Рихтер, не давая мне чувствовать себя одинокой или ненужной.
Теперь придется отказаться от общения с ним, вести себя подчеркнуто холодно… И умирать от скуки.
В дверь гостиной настойчиво постучали… Я поспешила открыть, пока Лучи не проснулся. Опять грейдорец собрался морочить мне мозги! Сейчас я ему все выскажу!
За порогом стоял Вико.
— Не хочешь прогуляться в город? Выпьем, развеемся?
Мне следовало отказаться, но что-то с ним было не так. Слишком напряжен, и явно расстроен.
— Что-то случилось?
— Просто надоело сидеть в четырех стенах.
— Если Лучи проснется, и не найдет меня…
— Так попроси служанку посторожить ребенка. Рента, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить. И лучше, где нас не найдут некоторые слишком назойливые типы. И я угощаю, если что.
— Хорошо, — вздохнула я. — Только накину на плечи что-нибудь.
Глава 30. Когда мы снова встретимся
Слово укрывистость означает не скрытность характера, а тонкость сцепления
(с) Козьма Прутков
В эту ночь идея выпить пришла в голову не только Вико Ласкане, но и неугомонному северянину. И развлечение он решил совместить с пользой.
Люди Фоскарини так и не смогли найти того, кто покушался на Рихтера. Даже его следов. В тот день на ярмарку было столько народу, что неизвестный маг приехать и уехать незамеченным. Но был еще один вариант, как его найти.
«Освежить» память Рихтера. Точнее, внимательно просмотреть его воспоминания за тот период времени, когда на него напали. Тогда можно было понять, как выглядел тот, кто коснулся его плеча, оставив свою метку. Сделать это мог, конечно, только менталист. В конце концов, дож Фоскарини держал при себе мага разума не только из-за статуса.
Была только одна проблема. Корбин Рихтер терпеть не мог менталистов. Нет, против Сонди он не имел ничего против. Желчный и немного дерганный маг казался северянину, пожалуй, даже безобидным. Но это не значило, что Рихтер готов был пускать чужака в свой разум.
И все не время поджимало. В Орлэнду лучше было приехать подготовленным, и желательно знать врага в лицо. Так что как Рихтеру не хотелось отговориться своим слабым здоровьем, он все же решился дать менталисту шанс. Но перед повелитель стихий собирался познакомиться со скрытным менталистом чуть поближе. И желательно в неформальной обстановке.
Грейдорец не учел только одно. За ним все еще присматривали, и в этот раз, так как Вико Ласкане был недоступен, честь охранять долговязого повелителя стихий досталась боевику Эскобаро.
Это было похоже на начало плохого анекдота: «Пошли как-то боевой маг, менталист и алхимик бар…». Закончить можно шутку было как угодно, все равно получилось бы смешно. А в данном случае все усугублялось тем, что Эскобаро и Сонди, как оказалось, не ладили. Но понял это Рихтер слишком поздно. Как и то, кто именно разбил менталисту нос.
Боевик, впрочем, себя вёл прилично, не отвлекаясь от основной своей задачи — присматривать за грейдорцем. Но в сторону Сонди посматривал с прохладцей. А тот старался идти так, чтобы между ним и боевиком всегда находился Рихтер, и был особенно язвителен в этот вечер.
В Ценасси, прибрежном портовом городе, кабаков и питейных заведений было вдосталь, но именно в этом заведение обычно было немноголюдно. «Золотая орхидея» была приличным, и весьма дорогим, ресторанчик днем, и становилась баром «для своих» после заката. «Своими» были местные нобели, из самых эксцентричных, или прото молодых, представители богемы и маги. В столице Конте, впрочем, одаренных было немного. Фоскарини хоть и не гнал из своих земель магов, но ввел столь строгие законы, контролирующие магическую практику, что большинство предпочитало оседать в других провинциях, где работы было побольше, а дожи были щедрее.
В «Орхидее» они уселись в глубине зала и около запасного выхода, по настоятельной просьбе Эскобаро, с подозрением косящегося на огромные окна. И заказывать себе пива боевой маг тоже не стал, ограничившись компотом. Все напитки и закуски, принесенные официантом, он проверил артефактом, обнаруживающим яды, но и этого ему было мало. Он лично обнюхал все кружки, и только затем кивнул.
— Можно.
— Думаю, если нас решат травить, то едва ли так топорно, что мы сможем это обнаружить, — задумчиво сказал Рихтер. — Впрочем, одну жизнь живём! Выпьем!
Заводить беседу он не торопился. Сонди в присутствии Эскобаро явно чувствовал себя неуютно, и тоже предпочитал отмалчиваться. Боевой маг же, обычно дружелюбный и болтливый, угрюмо пялился по сторонам, всем своим видом показывая, что он здесь только по работе.
Но заскучать в столь унылой компании повелитель стихий не успел. Потому что в зал вошла невысокая хрупкая сеньорита в простом, даже слишком скромном наряде. Который, впрочем, скорее подчеркивал яркую красоту молодой женщины, а не умалял её. Рихтер почти было вскинулся, как заметил Ренатой верзилу Ласкане. Он посмотрел в сторону магов, и что-то тихо шепнул своей спутнице. Она вздрогнула, скосила взгляд, и сухо кивнула всем троим. Боевой маг взял её под руку и повёл к столику.
Не к тому, за которым сидел Корбин. Повелитель стихий почувствовал себя обманутым. Его только что самым жестоким образом проигнорировали!
— Могли бы хоть поздороваться подойти, — проворчал он. — И почему сеньорита Бьянки так поздно гуляет, да и еще в столь неподобающей компании?
Сонди тихо хмыкнул.
— Жалеете, что компания не ваша, сеньор Рихтер? Не хотите подойти и поздороваться.
— Не хочу, — с
