у неё под боком, поэтому тренироваться мы будем каждое утро, перед занятиями.
Акулина пообещала выделить мне личный верхолёт, чтобы я добирался до Академии сам, ну а потом повернула разговор в очень щепетильную для меня тему — о земельном наделе.
Она потащила меня смотреть земли.
До самого полудня мы осматривали территорию на верхолёте: и огромные поля, и лес, и озеро, и, конечно, особняк со всеми прилегающими постройками.
— Это юг Западного Нартона, далеко от границ с Котованами, — сообщила мне Акулина. — Здесь зима не такая холодная, как в Измаиле, даже озеро не замерзает. Я покупала эту землю сама и тщательно выбирала.
Для простого телохранителя это был слишком щедрый подарок, но на мои возражения девушка только морщила нос и повторяла, что это не последняя её земля, что у неё есть своя огромная резиденция и «ещё парочка живописных кусков Стокняжья».
В итоге, уступив её напору, бумаги я подписал, став полноправным владельцем всех этих территорий.
Правда, пока ни капли им себя не ощущал, хотя она ещё раз напомнила мне, что отныне на всех официальных картах Стокняжья появился мой герб, и теперь каждый будет об этом знать.
— Ты можешь делать на этих землях всё, что хочешь, — сказала Акулина, всучив мне бумаги. — Можешь строить тут ещё дома, оборудовать полигон для тренировок, селить сюда, кого хочешь. Хоть весь свой клан.
Всё это было заманчиво, но я всё-таки уточнил:
— Я что-то должен Дому Снеговых за это? Или тебе лично?
Она на секунду задумалась, бросив на меня странный взгляд, но потом покачала головой.
— Это надел, обещанный в рамках договора между господином Маямото и Домом Снеговых о перекупке твоего контракта. Ты ничего не должен. И точка.
Ещё раз облетев территорию, мы решили отправиться в резиденцию Акулины.
Если честно, я всё ждал, что в чайный домик нагрянет её разгневанный папаша и разрушит тихую идиллию этих мест, но он так и не появился, хотя прошло уже полдня.
Не появился он и у своей дочери в резиденции.
Там меня уже ждала роскошная комната, которую подготовили специально для телохранителя Акулины Андреевны. Располагалась она рядом с её спальней, чтобы, если понадобится, я сразу мог прийти на помощь своей клиентке.
Видя, что я немного смутился, разглядывая всю эту царскую роскошь, Акулина заулыбалась.
— Если хочешь, я попрошу всё убрать, чтобы тебя не напрягало.
— Да нет, не нужно... — Я кашлянул и почесал затылок. — Думаю, привыкну.
Пока она показывала мне свою резиденцию, в которой я уже бывал, но лишь в одном крыле, мы встретили личного Целителя Акулины, женщину по имени Елена. Врача ранга Трёх Богов. Именно в этой резиденции она когда-то залечивала мне колено, тут мы и познакомились.
Она, конечно, сразу узнала меня.
— Кирилл Миронович, рада видеть, — она кивнула и улыбнулась.
И вроде ничего особенного, но её улыбка будто говорила мне: «Всё-таки наша Акула тебя заполучила».
— Елена Павловна, — обратилась к ней девушка, — теперь здоровье моего телохранителя в ваших руках. На нём не должно быть ни единой царапины, ни одного синяка. Он должен забыть, что такое головная боль, усталость и прочее.
Елена пообещала, что будет проверять меня дважды в неделю.
От такой чрезмерной заботы мне захотелось сквозь землю провалиться.
Я уже начинал скучать по угрюмому учителю Галею, которому было вообще по барабану, есть ли на мне царапины, болит ли моя голова, отвалилась ли у меня рука или нога, и вообще, не развалился ли я на части.
Познакомив меня с персоналом, горничными, поварами, охранниками, садовниками и прочими, Акулина наконец решила, что с меня хватит, и отправилась отдыхать.
Я быстро проверил её спальню «на наличие опасностей», переговорил с персоналом, изучил карту территории и схемы огромного замка, и только потом вернулся в свою комнату.
Тревога всё не отпускала: Андрей Снегов должен был давно узнать, что было в Тафаларе, и прибыть, чтобы открутить мне голову, но его всё не было.
Понервничав в ожидании расправы ещё около часа, я вырубился прямо в одежде и обуви. И те двенадцать часов, которые я проспал, как мёртвяк, из меня был самый хреновый телохранитель за всю историю существования охраны.
Меня растолкала сама Акулина.
— Эй, Волков! Ну сколько можно? Ты сюда дрыхнуть пришёл? Ты, в конце концов, будешь меня охранять или нет? А вдруг меня похитили?
Я приоткрыл один глаз, оглядел недовольную Акулину и перевернулся на другой бок.
— Похититель ещё жив? Или можно ему посочувствовать?
Она ухватила меня за ногу и стащила с кровати на пол.
— Это я тебе сейчас посочувствую, поганец!
По её лицу было понятно, что она не злится, а просто забавляется. Настроение у неё было на редкость хорошее.
— Пока ты дрых, папа приезжал!
От таких вестей я моментально проснулся и вскочил на ноги.
— Ты чего меня не разбудила?
Девушка рассмеялась.
— Я сказала, что дала тебе выходной. А ещё поговорила с ним о том, что было в Тафаларе, и отдала пластинки. Мы их вместе прослушали. Весь твой допрос Гедеона и мои пьяные бредни.
Я нервно сглотнул.
— И чего твой отец сказал?..
Акулина посерьёзнела.
— Сказал, что очень доволен тобой.
— Э... не понял... — Я вытаращился на девушку. — Повтори.
— Он доволен тобой, дуралей! Доволен! Доволен! Доволен! О-очень!
Я скривился.
— Это хреновая шутка, Акулина Андреевна.
— Да какая шутка? Папа доволен тобой и... не доволен мной. Сказал, что я слишком легкомысленна для Снеговой, что забыла о своём воспитании и осторожности, и что, если бы не ты, то мне пришлось бы терпеть Гедеона до конца жизни. Ну а папе пришлось бы терпеть давление Николая Ланне. Хорошо, что той пластинкой теперь можно его прижать. Я в свою очередь повинилась, сказала, что осознала свои ошибки, и папа уехал. Всё. Ни слова о том, что было в карете, о резне, о пожаре в таверне и об агентах. Он не стал это обсуждать. По крайней мере, пока. Понятно, что ему всё известно, но, зная отца, могу предположить, что сначала он выяснит всё до мелочей, прежде чем делать выводы и отрывать тебе голову.
Я с облегчением выдохнул.
— Значит, жить буду... пока что.
— И ещё он приказал своему секретарю выписать тебе премию. Двести пятьдесят тысяч золотых брумов.
У меня рот сам собой открылся.
— Ско-олько?..
Получалось, что этой
