и я подпрыгиваю на милю.
— Это я. С чем мы имеем дело? — Круз гремит, его тяжелые шаги приближаются. — Ублюдок.
— Позволь мне подлатать ее, и мы выберемся отсюда.
Круз обходит кресло спереди и опускается на корточки.
— Ты в порядке, малышка?
— Лучше не бывает, — говорю я, заставляя себя улыбнуться.
— Мы заберем тебя подальше от всего этого. Ты можешь потратить столько времени, сколько тебе нужно, прежде чем вернешься и надерешь этому ублюдку его богатую задницу.
— Спасибо, — одними губами произношу я, когда Линк прикладывает пластырь к задней части моей шеи.
— Ладно, мы готовы идти.
— Готова убежать от этого придурка? — Спрашивает Круз.
— Более чем готова.
Всего через несколько секунд мы снова выходим через парадную дверь, к счастью, в пустой коридор.
Хотя, что-то подсказывает мне, что так будет недолго.
— Он попытается проникнуть сюда, чтобы добраться до меня, ты же знаешь это, верно?
— Моя система безопасности может увидеть это. Не волнуйся, малышка.
Линк достает свой мобильный из кармана и нажимает на экран.
— Смотри, — говорит он, показывая мне запись с камеры. — Узнаешь этот Maserati?
— Ублюдок, — бормочу я, наблюдая, как он подъезжает к фасаду здания.
— Пойдем, мы воспользуемся служебным лифтом и выйдем через черный ход.
ГЛАВА 19
Тео
— Открой эту ублюдочную дверь, — рычу я, стуча кулаками по второй двери за утро в надежде найти ее. — Эмми, давай. Это всего лишь я. Открой, — я, черт возьми, почти умоляю, надеясь, что смена курса может что-то изменить.
Но все равно, ничего не происходит.
Вытаскивая телефон из кармана, я смотрю на трекер.
Это все еще показывает, что она внутри.
— Эмми, — кричу я. — Я просто хочу поговорить. Пожалуйста.
Тишина.
— Я не злюсь. Я не причиню тебе вреда. Я просто… пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Щелчок замка пугает меня, и мое сердце подпрыгивает к горлу, когда надежда переполняет меня.
Если ребята думали, что если я напьюсь так, что перестану чувствовать собственное лицо, это поможет мне забыть, то они будут горько разочарованы, когда проснутся и обнаружат, что я уже ушел.
Алекс, Нико и Тоби были без сознания со мной в гостиной моего номера. Стелла и Себ, похоже, воспользовались огромной кроватью, на которой я надеялся провести ночь, катаясь с Эмми, если вид его голой задницы, который приветствовал меня, когда я вошел, чтобы найти одежду этим утром, был чем-то особенным.
Я думаю, по крайней мере, один из нас переспал.
Я понятия не имел, куда делась Калли. Вероятно, сбежала, когда Нико немного разозлился и смутил ее.
Черная дверь передо мной открывается, но когда мои глаза останавливаются на человеке, это не Эмми, а гребаный байкер.
— Где она?
Он наклоняет голову в сторону, пытаясь выглядеть невинно. — Простите, а где кто?
— Не будь умником, тебе это не идет.
Я протискиваюсь мимо него, и, к моему удивлению, он пропускает меня.
Это моя первая подсказка, что я не найду то, что хочу. Моя вторая — это тот факт, что соседняя комната пуста.
Я останавливаюсь перед комнатой, полной компьютерного дерьма, которая соперничает с комнатой безопасности моего отца, и там сбоку лежит окровавленная куча салфеток, мой крошечный трекер лежит сверху.
— Это то, чего ты хотел? Это твое, верно? — Он самодовольно спрашивает.
— Куда она ушла?
— Кто? — Спрашивает он с ухмылкой.
Ублюдку это нравится.
— Где, черт возьми, Эмми?
— О, Эмми. Я вывел ее и Круза через черный ход здания в ту секунду, когда твоя подлая задница остановилась у входа.
Вытаскивая свой пистолет из-за пояса брюк, я прижимаю его к виску этого ублюдка.
— Правда? — Он спрашивает, звуча так, как будто ему наплевать на весь мир. — Мы действительно собираемся это сделать?
— Где она?
— Я не знаю. Круз увозит ее куда-то далеко от тебя. Именно там, где она должна быть, если ты спросишь меня.
— Ни один ублюдок тебя не спрашивал.
— Что ж, тогда ты можешь бесплатно выслушать мое мнение. Не за что.
Я скрежещу зубами, когда смотрю на него, мой палец наготове на спусковом крючке.
— Если ты собираешься застрелить меня, не мог бы ты просто покончить с этим? Но, — быстро добавляет он, — если ты это сделаешь, Круз и Ди будут охотиться за твоей задницей, и я почти уверен, что тебе нужно дышать, чтобы ты мог пресмыкаться у ног своей женщины. Не то, чтобы такая пизда, как ты, заслуживала какого-либо прощения.
Удар.
Может, я и не нажимаю на курок, но звук моего пистолета, попадающего в лицо Жнеца, чертовски приятен.
Делая шаг вперед, я попадаю прямо ему в лицо, когда кровь начинает сочиться из его щеки.
— Где. Блядь. Они?
— Я не знаю. Круз уводит ее далеко, далеко от тебя, чтобы она могла попытаться привести себя в порядок. Могу я предложить, чтобы ты сделал то же самое?
Низкое рычание вырывается из моего горла при его попытке что… воспитывать меня?
— Пошел ты. Мне не нужны советы гребаного байкера-мудака.
— Возможно, ты этого не хочешь, малыш. Но ты, блядь, понимаешь. Эмми — одна на миллион. Такая, которая не заслуживает такого придурка, как ты. Но по какой-то причине ты попал ей под кожу. — Его слова заставляют что-то глубоко в моей груди набухать.
Я под ее кожей. Это хорошо, верно?
— Я не собираюсь приукрашивать это, ты облажался здесь. Плохо. Но в равной степени твой отец и наш президент облажались еще хуже. Я не хочу верить, что у тебя были какие-то добрые намерения, когда дело касается Эмми, но я думаю, что это так. Я вижу это в твоих глазах. — Моя челюсть тикает, когда я смотрю на него, но я не останавливаю его. Что-то подсказывает мне, что мне нужно услышать это так же, как ему нужно это сказать. Не то, чтобы я когда-либо признал это.
— К чему ты конкретно клонишь? — Я шиплю, нуждаясь в большем.
— Вам обоим нужно немного времени, немного пространства. Пусть она разберется во всем этом дерьме и в том, что она на самом деле чувствует. Тебе нужно сделать то же самое. Тогда, если ты все еще хочешь ее — и под «хочу ее» я не имею в виду запереть в своем замке — тебе нужно придумать способ сказать ей.
Мои губы приоткрываются, чтобы задать вопрос, который вертится у меня на кончике языка. А если она не хочет меня? Но я проглатываю это, отказываясь выглядеть уязвимой перед этой задницей.
В конце концов, я оставляю свою маску на месте и выплевываю свой ответ. — Посмотрим. Может быть, она запертая в моем логове — это где ей самое место.
Его глаза сужаются, но он не отвечает, и я боюсь, что это потому, что он видит мою чушь насквозь.
— А теперь, если ты не
