ума. И почему-то ни разу не позвонила, хотя ничего удивительного — зарядка на телефоне села еще вечером.
Попросила Росомаху подключить телефон к зарядному устройству. Приготовилась услышать бесконечные сообщения о пропущенных вызовах. Тишина. Ни одного пропущенного, ни одной эсемески.
Неужели ни разу не забеспокоилась? Может, решила, что Алсу с Романом в безопасности или, наоборот, избавившись от Алсу, сама решила отдохнуть в обществе Романа. Но это тоже ненормально. Никогда мама так не поступила бы, сама страшилась его общества.
Росомаха притормозил около дома. В окне кухни горел свет. Ничего необычного. Мама переживает, ждет.
— Сама добежишь? — усмехнулся Вениамин Петрович, — или Костян проводит? — Обернулся к сыну. — Ты как?
Костя смотрел волком.
— А чего так? — расхохотался Вениамин Петрович. — Ты же её искал, водолазов подогнали. Целый день убили, да я столько бабла отвалил… — Вениамин Петрович умолк на полуслове, забыл, о чем и речь-то была.
Костя вышел из машины, обошел сзади, подошел к двери, где сидела Алсу, открыл, подал руку.
Алсу разинула рот. То есть ты стал вежливым?
Его ладонь оказалась легкой, сильной.
Алсу вышла из машины, отчего-то разволновалась.
— Бла-го-да-рю.
Он подошел к ней вплотную. Макияж потек, словно она всю дорогу проплакала. В просветах смытой тоналки проступила розовая кожа, даже кончик носа приобрёл естественный вид. В груди вновь стало невыносимо горячо. Потом — пусто и холодно.
— За что благодаришь? — жестко выдохнул Костя, уже успев подумать обо всем сразу.
«За что? Да ни за что. Нет ни одного момента… Или есть? Может, и были, но она не заметила, пропустила в пучине ненависти. Сейчас огонь полыхал с такой силой, что заняться готово все вокруг».
Алсу взглядом окинула лес, представила, как он горит, превращается в огромный черный дым, прорастает в небо мертвым деревом.
— Ма-а-а! — позвала Алсу с улицы. На Костю смотреть избегала.
Представила, что она сейчас выскочит из дома, при людях будет говорить обманчиво спокойным тоном, вежливо улыбаться, искать баюкающие слова.
Точно знала, что мама откликнется, выбежит на веранду. Да и не было еще такого, чтобы не откликнулась, даже если была занята. Алсу показалось, будто дернулись занавески, мелькнула тень. На веранде что-то скрипнуло — кресло или стол. И вновь тишина. Странное ощущение, что их боялись больше, чем они. Глупость, конечно, зачем матери бояться собственной дочери.
— Ма-а-а!
Стараясь отогнать волнение, Алсу рванула в дом, встала на пороге кухни. Костя притулился рядом.
Мама стояла посреди кухни полубоком, в королевском облачении, сложив руки на груди, прикрыв глаза. В этой странной царственной позе было что-то неестественное. Алсу бы поняла, если бы мама принимала гостей. Может, она, наоборот, проводила гостей, и все еще находилась в атмосфере светской беседы.
— Что происходит? — опешил Костя, глядя на Королеву. — Бесфамильная, это кто?
— Это моя мама.
— Офигеть. — Костя вздохнул поглубже, попытался поздороваться. — Здрасти-…вуйте!
Королева медленно, не меняя позы, повернула голову, улыбнулась. Под её взглядом Костя замер, отважился лишь тихонько толкнуть Алсу вперед.
— Милостивый государь. — В голосе Королевы столько металла, словно клинки сошлись в поединке. — Спасибо за поддержку. А теперь позвольте просить вас удалиться.
— Очуметь!
— Биться на мечах-то умён? — спросила Королева. — Иль больше языком трепать, иль к юбкам страсть?
Костя хотел поддержать беседу, ответить дерзостью. Но его до такой степени трясло, что вместо шутки вышел смех, похожий на слоновий крик.
— Я пошел, а то сдохну тут от смеха…
Пропал в темноте веранды.
Мама никогда в жизни не позволяла себе такого тона. И никогда бы не стала так встречать гостей Алсу. Она бы обязательно поинтересовалась, что за мальчик, откуда он взялся, предложила бы чаю, завела ненавязчивый разговор, чтобы понять, стоит ли Алсу с ним водить знакомство.
— Все хорошо? — осторожно позвала Алсу маму, не решаясь почему-то подойти к ней.
Но это была не мамина улыбка. Словно великолепная маска, актерская игра. Еще выдавали глаза: оставались застывшими, смотрели пристально, оценивающе, словно видели впервые. Алсу тоже впервые видела её такой, потом одернула себя: за последнее время произошло много событий, так что мама, видимо, сосредоточилась, вытащила из себя внутреннюю королеву и собиралась оставаться в таком состоянии вплоть до окончания всех неприятностей.
— Что-то с папой?
— С папой все хорошо. Он позвонил…
— Ура..!
Королева посмотрела холодными пустыми глазами.
— Что-то еще? — Алсу почувствовала, как предательский страх сковал горло.
— Мы собрали твои вещи.
— Мы — это кто? И зачем собрали вещи, мы куда-то едем?
Королева медленно кивнула.
— Папа прислал охрану. Велел нам переждать в доме Романа.
Алсу прошла в дом, стараясь не делать резких движений, изображая, что рада переезду, а потом рухнула на диван, привалилась к спинке и тихо заплакала. А потом её затрясло.
Подошла Королева, чмокнула Алсу в макушку. Это был поцелуй Снежной Королевы.
— Ты прости меня, — сказала Королева. — Я немного расстроена, выпила лекарство.
— Лекарство? Какое лекарство? Мама никогда не пила лекарство.
Глава 48
Это не она
Женщина, которая стояла рядом, выглядела, как Королева, была одета, как Королева, она даже разговаривала, как Королева, но это была не она. Стараясь ничего не упустить из виду, Алсу перебирала напугавшие её детали. Что случилось с мамой? Действует какое-то заклятье? Где Янотаки? Почему он их бросил в самую тяжелую минуту? Где папа? Мама сказала, что он звонил.
А вдруг папа умер? Поэтому мама так напугана.
Она должна перезвонить. Сама поговорить с отцом. Пулей метнулась на кухню, увидела телефон на кухонном столе.
Королева оказалась на кухне быстрее. Зажала телефон руками. Все тот же холодный, надменный взгляд. Выглядело этот так, будто Алсу больше не получит от нее ни одного ответа.
Как так можно?
Ее снова затрясло. Зажала себе рот, чтобы не наговорить гадостей. Не выпуская Королеву из виду, что есть духу выскочила из дома, промчалась по дорожке к калитке, выскочила из
