бы приласкать ее.
— Посмотри вниз.
Дыхание Райна было теплым на моем ухе.
Я посмотрела.
Перед нами расстилалось море, бесконечное пространство рябящего стекла. Под нами простирались пейзажи Лахора, трагичные и прекрасные в своей запущенности, уродливая реальность, через которую мы проходили внизу, была невидимой с этой высоты. Даже замок Эвелины казался таким маленьким с этого расстояния, словно детский набор кирпичиков. За Лахором бесконечно простирались пустыни Дома Ночи, вдали светились россыпи огней, поглощенные туманной дымкой.
Мои глаза защипало, может быть, от ветра, может быть, нет.
Так спокойно.
Я не хотела говорить вслух.
Райн ответил:
— Так и есть.
Он парил здесь, крепко обнимая меня. На такой высоте было холодно, но я этого не чувствовала. Возможно, я должна была бояться, что ничто, кроме его хватки, не удерживает меня от смерти. Но я не боялась.
— Иногда, — сказал он, — когда я нахожусь там, внизу, кажется, что ничто на этих землях не может быть спокойным. Но…
Но потом ты видишь это.
Я сглотнула. Кивнула. Потому что я не могла даже отрицать, что я точно знала, что он имел в виду.
Наконец, он пикировал. Мы взмыли обратно вниз, возвращаясь на землю, и изящно приземлились на вершине каменной башни. Половина стены обрушилась, и самая верхняя комната представляла собой не более чем круглый каменный выступ на фоне осыпающегося полукруга кирпича. Это место, должно быть, было еще старше, чем казалось с земли. Даже намеки на окна были истерты стихией за долгие годы.
Райн поставил меня на землю, затем повернулся, чтобы полюбоваться видом — огромной панорамой земли и моря, Лахор с одной стороны, океан с другой.
— Здесь не так хорошо, как наверху, — сказал он, — но все равно неплохо.
— Определенно не так хорошо, как там, наверху, — сказала я.
Он посмотрел на меня через плечо. Под этим углом лунный свет освещал его силуэт, рисуя серебристую линию вдоль его лица и ловя необычный взгляд его глаз.
— Что? — спросила я.
— Ничего.
Он не переставал смотреть на меня. Это не было похоже на пустоту.
Потом он сказал:
— Я должен был догадаться, что ты наполовину вампир. С самого первого раза, когда мы летели вместе.
— Почему?
— Потому что ты никогда не выглядела такой счастливой, как сейчас, когда ты очутилась наверху. Должно было быть очевидно, что ты создана для этого.
Что-то в том, как он это сказал, заставило меня нахмурить брови. Я бросила на него недоверчивый взгляд.
— Что ж, — сказала я. — Я не создана для этого.
— В этом я с тобой не согласен, принцесса.
Я насмешливо хмыкнула и сделала движение лопатками, чтобы подчеркнуть, что спина явно бескрылая.
— Ну, не знаю. Думаю, мне не хватает некоторых важных деталей.
Но Райн казался невозмутимым.
— Крылья появляются при помощи магии, — просто сказал он. — Ты наполовину Ночнорожденная. Возможно, у тебя есть способность использовать крылья.
Я моргнула. Потребовалось мгновение, чтобы его слова дошли до сознания.
— Это…
Нелепо.
Но…
В первый раз, когда Райн взял меня с собой в полет, я действительно почувствовала, что обнаружила в небе недостающую часть себя. Как будто находиться там было так же естественно, как дышать воздухом.
Он ошибается, сказала я себе, подавляя надежду.
Он подошел ближе.
— Ты ни разу не задумывалась о том, на что способна, Орайя.
Я усмехнулась.
— Это нелепо.
Еще один шаг. Его глаза искрились весельем.
Мне пришлось запрокинуть подбородок, чтобы встретить его взгляд. Его губы изогнулись, когда он наклонился ближе. Его дыхание согрело мою щеку.
— Хочешь узнать?
Время замедлилось, остановилось. Мое сердцебиение было быстрым. Я должна была отойти. Я должна была оттолкнуть его. Но я этого не сделала.
Кончик его носа коснулся моего. На мгновение меня охватило непреодолимое и предательское желание сократить это небольшое расстояние между нами. Первобытное, бессмысленное желание внизу моего живота. Отчаянное желание.
Его взгляд скользнул вниз, к моему рту. И снова переместился на мои глаза.
— Ты помнишь, — прошептал он, — тот раз, когда ты выбросила меня из окна?
Я нахмурила брови.
— Ч…
Он сделал решительный, мощный толчок, и я полетела вниз.
Глава
23
Орайя
Я умру.
Я умру. Я умру. Я умру.
Эта единственная реальность с уверенностью проносилась в моем сознании с каждым ударом сердца, в то время как мир проносился вокруг меня, и не было ничего, кроме цветных пятен, темноты и небытия. Мои конечности тщетно дергались.
Одна секунда. Две. Свободное падение. С таким же успехом можно было бы считать, что прошла целая жизнь.
Голос Райна доносился сквозь стремительный поток воздуха.
— Ты сможешь, Орайя!
Он звучал так уверенно. Мне хотелось рассмеяться над ним.
Он крикнул:
— Посмотри на небо!
Я заставила себя открыть глаза. Заставила их поднять вверх, к звездному бархату над головой. Он был поразительно неподвижен. Он был так близко, что казалось, будто я могу протянуть руку и коснуться его.
Я поняла, что воздух, даже во время падения, имеет свой ритм, как пульс, который я могу согласовать со своим собственным. Я вытянула конечности, вдохнула и позволила бурному порыву воздуха наполнить мои легкие, хотя его сила обжигала мою грудь.
Я позволила себе стать частью этого.
И тогда, казалось, время растянулось и замедлилось. Направление воздуха изменилось. Мой желудок опустился, выровнялся.
Позади меня Райн издал бессловесный крик — звук, который я едва расслышала за порывами ветра в ушах и собственным учащенным сердцебиением, которое становилось все быстрее и сильнее, когда я наклонила лицо к звездам.
А потом посмотрела вниз.
Мир больше не приближался. Вместо этого он расстилался подо мной, руины и песок были лишь абстрактными фигурами в лунном свете.
— Матерь, — прошептала я. Мой голос дрожал.
Может быть, я уже была мертва, и у меня были галлюцинации. Я не хотела двигаться, вдруг все рассыплется.
Райн очутился рядом со мной, и я взглянула на него. Он улыбался с чистой, детской радостью. Эта улыбка заставила мой желудок сжаться.
— Потрясающе, правда? — сказал он.
И именно его реакция заставила это понять.
Я не могла ничего сделать, кроме как ухмыльнуться и кивнуть. Да. Да, это было чертовски потрясающе.
Я, черт возьми, летела.
Реальность всего этого обрушилась на меня сразу, непоколебимая и сбивающая с толку, и вдруг я слишком сильно задумалась о крыльях, которые, клянусь, были галлюцинацией, и о воздухе под ними, и об этих новых незнакомых мышцах, которыми я понятия не имела, как управлять…
Глаза Райна стали шире. Он бросился ко мне, протягивая руку.
— Орайя, смотри…!
Все стало черным.
