– Я должна проверить свою теорию. Если повезет, я лично представлю графу святотатца, который осквернил его семейную гробницу.
– Неужели вы догадались, кто это сделал?
– Сейчас увидим…
Поднявшись по лестнице, Анита задержалась возле двери одной из жилых комнат, но затем, пробормотав что-то вроде: «Нет… она, конечно же, там…» – устремилась в сторону кухонного помещения. Свеча в руке запыхавшегося ирландца погасла, однако в ней уже не было надобности. Войдя в кухню, Анита сощурилась от яркого огня, полыхавшего в плите. За столом стояла, пригнувшись, Нова-Лингу, что-то кромсала, яростно стуча ножом по разделочной доске.
Услышав за спиной шаги и скрип отворяемой двери, она разом повернулась. Нелепый кружевной чепец на ее мохнатой голове съехал набок, она машинально поправила его левой рукой. Нож, зажатый в правой, хищно качнулся в сторону вошедших. Туземная повариха была явно не рада вторжению. Вот и рот, которому больше подходило название «пасть», ощерила – гримаса не то гнева, не то испуга. И встала так, чтобы заслонить собою стол с лежащей на нем доской.
– Не пугайся, – произнесла Анита мягко. – Мы не причиним тебе вреда.
– Она не понимает, – прошуршал над ухом О’Рейли. – Она знает только язык своего племени.
– Вы можете ей перевести? Вы же специалист по языкам… А впрочем, не надо, я и так уже вижу…
Анита сделала быстрое движение, и стол, который пыталась закрыть своей широкой спиной Нова-Лингу, предстал ее взору. На доске высилась гора крупно нарубленных кровавых ошметков: осколки костей вперемешку с сизой кожей, плотью и криво обломанными ногтями.
– Полюбуйтесь, мистер О’Рейли… если у вас крепкие нервы.
Дикарка с животным криком и ножом в руке бросилась на Аниту, но пожилой ирландец проявил чудеса прыткости. Толчок – и Нова-Лингу отлетела к стене, ударилась об нее затылком. Грузно села на пол. Удар не лишил ее сознания, но слегка оглушил – она выронила нож, тупо ворочала косматой башкой, похожая сейчас на боксмейстера, пребывающего в… как это говорил Алекс?.. Ах да, в нокдауне.
Анита смело подошла к ней, сняла с ее головы чепец.
– Осторожно! – предупредил сзади О’Рейли. – Она сейчас поднимется…
– Вот! – воскликнула Анита, не слушая его. – О чем я только думала? Надо было сообразить сразу. Вот шрам на лбу, он глубокий, его видно и под шерстью. Поэтому она и стала носить чепец.
– Шрам… чепец… – Ирландец стоял столбом, ничего не понимая.
– Это я ранила ее… ненароком… когда пряталась в склепе, а она вошла туда. Вы не слышали эту историю? Тогда не важно…
В этот момент, озаренное багровым пламенем плиты, в кухню шагнуло новое действующее лицо – гвардии поручик Баклан.
– Андрей Вадимович? – обернулась к нему Анита. – Вы очень вовремя.
– Я всегда вовремя, – отрапортовал он горделиво. – Что это там, на столе? Мясцо?
– Ага. Человечье. Эта уважаемая дама, – Анита указала на сидевшую у стены туземку, – отпилила ногу у вашего спутника. Того самого, которого граф Ингерас милостиво разрешил поместить в своем склепе. К краям саркофага пристали волоски с ее ладоней, я их обнаружила.
Гвардии поручик присвистнул:
– Лихо! Хотя чего удивляться? Кто на волка смахивает, у того и повадки волчьи…
Нова-Лингу, не понимавшая ни слова из того, что говорилось вокруг, схватила с пола нож, с силой вскочила на ноги и вновь ринулась на Аниту. В пятерне Андрея Вадимовича блеснул пистолет.
– Не стреляйте!
Анита повисла на локте у поручика, и пуля клацнула о стену, срикошетив в стоявшую на плите кастрюлю с водой. Зашипело, из пробитой посудины в огонь потекла струйка воды, смешанной с пахучими приправами. О’Рейли схватил дикарку поперек туловища, стал что-то с жаром нашептывать ей в заросшую ушную раковину.
– Дайте мне ее пристрелить! – рассердился поручик Баклан. – Или она нас всех того… перережет – и в суп!
– Не перережет. Смотрите: она уже успокоилась.
И верно: увещеваемая ирландцем Нова-Лингу ослабела, бросила нож на стол. Из ее глаз выкатились две большие слезинки и утонули в густой шерсти.
Все было как в театре: по ходу пьесы на подмостках появлялись новые персонажи. Следующим стал граф Ингерас. Он перешагнул порог кухни, кинул быстрый взгляд на Нова-Лингу, на стол, совсем коротко – на Аниту и Андрея Вадимовича. На О’Рейли смотреть не стал – понял все и так.
– Кто стрелял? – спросил отрывисто. – Вы, поручик?
– Я, – ответил Баклан. – Кого вы поселили у себя, ваше сиятельство? Убийцу… да еще и людоедку! В ней человеческого – ни на грамм, она – зверь! А со зверями у меня разговор простой…
И Андрей Вадимович поднял руку с пистолетом.
– Да погодите вы! – Граф распрямил белую ладонь. – Нова-Лингу – человек. Просто ее личность формировалась не в том обществе, которое у нас принято именовать цивилизованным. На тихоокеанских островах, откуда она родом, каннибализм практикуется с незапамятных времен и не считается чем-то противоестественным.
– То есть вы знали, что она… ну, в общем… – Анита не закончила фразу, уж очень дико было обсуждать такой предмет.
– Я знал, что за ней это водилось в прошлом, но был уверен, что годы жизни в Европе исцелили ее от пристрастия к человеческому мясу. Оказалось, ошибся.
– И вы ее оправдываете? – кипятился гвардии поручик. – Эту гориллу? Ей же человека прикончить что глазом моргнуть!
Нова-Лингу, забившись в угол, сторожко прислушивалась к разговору, вопросительно взглядывала на ирландца, но тот ничего ей не переводил, помалкивал.
– И кого, по-вашему, она убила? – поинтересовалась Анита у Андрея Вадимовича. – Уж никак не вашего проводника. У нее и возможности такой не было.
– Его – нет. Но этого… как бишь… который из Египта…
– Вы ошибаетесь, – возразил граф. – У Нова-Лингу не хватило бы навыков, чтобы так искусно обескровить человека. И потом… вы же видите: ее интересует не столько кровь, сколько плоть.
– Согласна, – подхватила Анита. – Она каким-то образом узнала, что труп египтянина спрятан в склепе, и решила этим воспользоваться – отхватить, извините за выражение, лакомый кусок. Но я невольно помешала ей… То же самое – с этим бедным крестьянином. Нова-Лингу никого не убивала, я в этом убеждена.
– Я тоже, – промолвил граф.
Тут подал голос мистер О’Рейли:
– Как вы собираетесь поступить с этой несчастной, ваше сиятельство?
– Признаться, я в затруднении. – Граф обратился к Аните: – А вы бы, сударыня, что посоветовали?
Вопрос застал ее врасплох. А дикарка, почуявшая, что решается ее судьба, выпрыгнула вдруг из своего угла и распростерлась на полу перед графом. Действие, исполненное раскаяния и покорности, да вот беда – вышло оно стремительным, и никто его не ожидал. Пистолет гвардии поручика дернулся, выплеснул яркую вспышку, а вместе с нею смертоносный свинец, который, преодолев расстояние в полторы сажени, впился точно в левое ухо злосчастной туземки.
