Зоряна, опирающаяся на руку Истислава.
Завидев четвёрку, Ястреб и Кречет как по команде схватились за рукояти мечей.
— Стойте, — негромко, но повелительно произнёс Ярослав, поднимая венец над головой, — видите? Нет больше царя Кощея, и царевна — не пленница.
— Царевич Ярослав, — недоверчиво протянул Кречет, — а говорили, будто ты сгинул со свету.
— Ошиблись они, как видишь. Я жив, и Зоряна тоже. Отоприте дверь.
Ястреб отодвинул засов. Ярослав легонько подтолкнул богатыря.
— Путь свободен, иди.
По лицу Добромира было видно, что сразиться с целой ордой чудовищ для него сейчас было бы легче, чем войти в башню.
— Иди, — повторил Ярослав, — ты хотел освободить Горлицу, так освобождай. Мне чужие заслуги не нужны.
Витязь медленно подошёл к двери, нерешительно взялся за кольцо. Потом пробормотал:
— Эх, была не была, — и, распахнув дверь переступил порог, пошёл вверх по лестнице.
— А с нами-то что будет теперь, царевич? — спросил Ястреб.
— C вами? Пока по домам ступайте, не нужны здесь больше стражники. И прочим всем скажите, что Железное царство отныне не клетка. Кто хочет, может покинуть его.
Братья ушли, перебрасываясь на ходу удивленными возгласами.
— Наверное, скоро земли эти опустеют, — с лёгкой грустью произнёс Ярослав, — вряд ли кому-то захочется оставаться в бывшей тюрьме.
— Кто знает, — пожала плечами Зоряна.
С самого утра Горлица ощущала лёгкое беспокойство. И примешивалась к нему не боязнь, а радость, как будто должно было случиться что-то хорошее. Она то ходила бесцельно по комнате, то бралась за пяльцы и вышивала, вышивала, не давая себе роздыху. Стежок за стежком слева направо, готов ряд. Потом обратно, справа налево, зашивая крестики. Вот и готов конь.
За окном послышался громовой раскат, пол под ногами заходил ходуном. Царевна вскочила, прижала руку к отчаянно забившемуся сердцу. Быстро сбежала вниз по лестнице, приложила ухо к дверной щели. Тишина. Стражи не обменялись ни словом. Толи сами были удивлены, подобно пленнице, толи напротив, совсем не удивлялись, привыкли. Горлица вернулась обратно. Снова прошлась по комнате, встала неподвижно у окна. Встрепенулась только когда заскрипела тяжёлая дверь. Вспомнила, что воины, когда нужно было впустить чернавку, отворяли её не так легко. Неужели Кощей?
— Эх, была не была, — долетел снизу знакомый голос.
— Добромир, — прошептала девушка, — пришёл!
Кровь прилила к лицу царевны. Он победил Кощея, он нашёл её!
Шаги приближались. Вот уже возникла в дверном проёме мощная фигура богатыря.
— Здравствуй, царевна, — произнёс он, опуская глаза, — я за тобой пришёл, чтобы домой отвезти. Кощея больше нет, ты свободна. То-то батюшка твой рад будет. И королевич заморский тоже.
Последние слова он сказал так, будто зачитывал приговор самому себе. Теперь уже сомнений не осталось, страхи растаяли как дым. Горлица протянула к нему руки.
— Добромир…
Витязь, наконец, решился взглянуть ей в лицо. Синие глаза царевны сияли, щёки разрумянились. Глаза говорили яснее всяких слов.
— Горлинка моя! Голубка моя ненаглядная! — Добромир подхватил любимую на руки, закружил по комнате. Она радостно вскрикнула, оперевшись на его плечи. Богатырь бережно поставил девушку на пол, Горлица прижалась к его груди.
— Не надобен мне никакой королевич, никто не надобен, кроме тебя!
— Неужто ты, царская дочь, в мой простой дом женой войдёшь? — Добромир всё ещё не мог поверить своему счастью.
— Войду, — решительно ответила Горлица, — при всех готова объявить об этом. Идём!
Схватила парня за руку, повела за собой. Вдвоём они вышли из башни. Увидев Зоряну, царевна застыла.
— Как… ты жива?
— Оживлена, — ответил за кощееву дочь Истислав, — не без моей помощи. Ах да, прости, забыл представиться. Истислав. В недавнем прошлом пёс, ныне же просто учёный.
Он поклонился. Горлица ответила поклоном, затем взглянула на оставшегося незнакомца.
— А ты, наверное, Ярослав? Зорянин брат?
— Да, царевна. Прости и меня за то, что похитил тебя.
— Прощаю. Знаю уже, что не по своей воле вы это сделали. Даже поблагодарю: если бы не вы, я, может, никогда бы счастья своего не разглядела.
— Ярослав — мой названный брат, — сообщил Горлице Добромир, — он Кощея своей рукой убил. Славный был бой.
— Он? — царевна на миг задумалась.
Следовало подарить что-то храбрецу, который помог Добромиру спасти её, но вот что? Подарок особенный должен быть, памятный. У неё и нет ничего, кроме вышивки незаконченной. Впрочем, пожалуй законченной.
— Благодарю тебя, молодец. Вот, прими от меня подарок. Я платок вышила, возьми его. Ты, я слышала, конём оборачиваться умеешь, так считай, что я тебя вышила.
— Спасибо, Горлица, — Ярослав полюбовался вышивкой, спрятал платок за пазуху.
— Ярослав, Истислав, Зоряна, — царевна отпустила руку богатыря, высоко подняла голову, — будьте свидетелями слов моих: стану женой Добромира, если он жениться на мне захочет.
— Царевна моя, — со слезами счастья на глазах произнёс витязь, — лебёдушка белая. Вот только без родительского благословения нехорошо жениться.
— Чепуха. Батюшка не посмотрит, какого роду-племени человек, которого я люблю, — улыбнулась Горлица, прижимаясь к локтю своего спасителя, — а сейчас пойдём скорей отсюда, меня дрожь пробирает от этого места.
Они шли по коридору к воротам. Добромир — с Горлицей, Истислав вёл за руку Зоряну. Ярослав шагал чуть поодаль. Ему было немного грустно. Вот он и получил долгожданную свободу, но куда теперь деваться? Названный брат словно услышал его мысли.
— Знаешь, Ярик, я тут подумал — поехали с нами. Истислав, коли на Зоряне женится, в свой дом её увезёт, чего тебе одному-то оставаться? Изба у нас большая, места всем хватит. Ты говорил, что лошадей любишь, знаешь о них много, такому человеку на селе цены не будет. А надумаешь жениться — поможем дом поставить.
— Жениться? Я? — удивился Ярослав, — это навряд ли.
— Зря ты так думаешь. Человеку без семьи нельзя. Ты молодец ладный, лицом пригожий, нравом спокойный, за тебя любая девка с радостью пойдёт.
— Нет. Я так не хочу, чтобы по расчёту либо по сговору, — покачал головой юноша, — если уж жениться — то по любви.
Он вспомнил Жизнерада, табуны в Железных горах. Что теперь с конями-то станется? Пропадут ведь, одичают. И трава на пастбищах не будет расти, если уйдут люди, которым дорога земля. Хотя нет, те, кому дорога, наверное, не уйдут. Теперь вспомнились летописи о сражениях с чародеями из дальних земель. Если дойдёт до них весть о том, что царя Кощея больше нет, не кинутся ли снова сюда, кто за богатствами, кто за новыми землями, кто за книгами колдовскими? Сумеют ли оставшиеся жители противостоять им? А ведь если эти книги не в те руки попадут, большая беда может случиться. Тут в лицо ударил яркий солнечный свет. Оказывается, они уже во двор вышли, как же
