способны отогнать злодейку, и вампиры умирают, напоследок от души покуражившись.
Август Патрицин был не таким. Вампир принял свою грядущую смерть и с достоинством готовился к уходу. Во время нашего разговора я даже уловила сочувствие к себе и желание исправить ошибки прошлого. Что сказать, вероятно только поэтому он и принял такое решение. Чтобы сохранить мне жизнь.
— Сегодня чудесная ночь, сударыня. Не желаете прогуляться вдоль набережной? — мягко предложил он после официального знакомства.
Я с удовольствием согласилась. Эти старые стены тяготили меня, превращая дом в какой-то склеп. Перед выходом на улицу, Август надел твидовое пальто, кепку и тёплые кожаные ботинки на толстой подошве. Повязал горло шарфом и даже натянул перчатки, хотя температура за окном была не ниже пяти градусов тепла. Свои приготовления объяснил вполне старческими привычками — не морозить кости, которые ломит промозглый холод, а желание прогуляться — потребностью сохранить живость суставов и мышц.
Это было даже как-то удивительно. Я ожидала встретить могущественного вампира, решающего судьбы кланов и людей, делового и активного, жёсткого, решительного, бескомпромиссного. Даже в моей дубраве когда-то обсуждали Августа, побаиваясь его за прошлые, выдающиеся заслуги. Однако передо мной оказался заботливый дядюшка, почти старичок из прошлого столетия, курящий трубку и обсуждающий цены на морковь.
Его седые волосы вились от влажности. Его ореховые в крапинку глаза сияли в полусумраке прыткостью ума, лисьей хитростью и лукавством шулера. Невысокий, чуть ниже меня ростом, он вёл себя как джентльмен, беря меня под руку и задавая невинные вопросы о моём самочувствии, о положении, сложившемся вокруг моей особы, о моих планах на будущее и прошлое.
В его губах то и дело мелькали клыки, но возбуждением или жаждой даже и не пахло — так бывает от старости, когда ты уже не можешь контролировать вампирскую природу и она проявляется в мелочах. Сквозь радужку проступал кровавый отблеск, а концы ушей заострились, и до того, как вампир надел перчатки, я увидела, что вместо ногтей у него отросли когти.
— Вам прежде не приходилось видеть стареющего вампира? — заметив с каким интересом я изучаю его внешность, поинтересовался Август.
— Простите за назойливость и излишнее любопытство, — крайне вежливо ответила я.
С ним я старалась быть максимально деликатной и всячески глушила вампирские импульсы, желание сходу атаковать вопросами про своих родителей и почему их приговорили к смерти.
— Это приятный процесс, сударыня, — откровенно ответил он, останавливаясь у ограды и наблюдая, как по реке проплывает теплоход с веселящейся под куполом публикой. — Я никогда не завидовал бессмертным. Их жизнь слишком одинокая. Они не могут привязываться ни к людям, ни к своим соплеменникам. Вынуждены наблюдать, как время утекает сквозь пальцы, как вода, а они остаются неизменными. Им знаком страх. Ужас перед смертью, ведь если обычные вампиры и люди примиряются с ней, готовятся ко встрече со старухой с косой, то их гибель — это насилие. Это кровопролитие и крайняя жестокость. Нет объятий холода, утягивающего в блаженную пустоту. Нет близости конца. Потому им страшно как жить, так и умирать, — мягко рассуждал Август, чуть наклонив голову.
В его глазах отражались огни ночного города. Его слова так и полнились желанием отдохнуть. Он хитрый лис в своём сером пальто и клетчатом шарфе. Деловой франт, ещё пять лет назад выглядевший не старше тридцати, а теперь ближе к шестидесяти.
— Вам не страшно умирать? А каково это, жить не зная, сможете ли обрести бессмертие?
— О чём вы, Дарья? На планете обитает дай бог дюжина вечных. Каковы шансы оказаться одним из них? В юности мы все мечтаем пополнить их ряды, но зрелость расставляет всё по своим местам, — веселясь, ответил он. — К тому же, статистика показывает, как мало нас осталось.
— Не понимаю, — нахмурилась я, а он, вновь взяв меня под руку, повёл дальше по набережной, чтобы мы перешли через мост и оказались у ротонды, откуда открывался красивый вид на город.
— Какой красивый полумесяц, — вместо ответа сказал он, глядя на выступивший сквозь тонкую сеть облаков спутник земли.
Окрашенный в оранжевые оттенки, он висел так низко над крышами высоток, что казалось, ещё немного и рухнет вниз, прокатившись по проспектам, а потом соскользнёт в воду и исчезнет в глубине.
— Оборотни безумствуют от полной луны. Почему она так влияет на них? — задумчиво протянул он. — А на твой вопрос, ответ простой. Мы обуздали дикость. Даже наши дикари уже не такие дикие, как в прежние годы. Чем больше порядка, тем меньше рождается детей. Демографический кризис. И не потому, что вампирши не желают рожать. Просто они слишком упорядоченные для рождения вампиров.
Достав из кармана портсигар, он вытащил самокрутку с фильтром и закурил, выпуская тонкий дым в небо, а потом предложил сесть на лавочку прямо в ротонде, спугнув с неё парочку тощих, нервных котов.
— На самом деле, именно эту проблему исследовал твой отец, — резко добавил он, чуть глянув на меня. — Конгрегация не должна была знать о его экспериментах, ведь он занимался евгеникой. И не только с вампирами. Он изучал способы скрещивания. Создания дампиров без слабостей вампиров и людей.
В ушах зашумело и меня резко повело. Слабость накатила и схлынула также быстро, а я только моргнула, продолжая слушать Августа.
— Ему было семьдесят лет. Твоей матери — двадцать пять, и она была подопытной, в которую он влюбился. После чего Кирилл решил саботировать исследования, чтобы сбежать с ней. Он сжёг лабораторию, и они исчезли, — продолжил Потентат, глядя на полумесяц, будто видя в нём кадры прошлого. — Елизавета считает, что он преуспел. Потому запросила дозволение взять тебя под своё крыло, чтобы исследовать и узнать, что он сделал с тобой. По аналогичной причине, Конгрегация желает тебе смерти, считая, что ты способна дать вампирам шанс на увеличение своей численности, что идёт в разрез с желаниями охотников. Они не верят, что Кирилл не преуспел. Он отправил мне письмо с доказательствами неудачи своих экспериментов. Однако кое-что всё-таки ему удалось узнать о природе дампиров. Потому он и сбежал с Аделиной, когда узнал о её беременности.
Я слушала, затаив дыхание, настолько откровенно говорил Август, не пытаясь что-либо скрыть.
— Дампиры способны очаровывать вампиров, — заявил Потентат и впервые прямо взглянул мне в глаза. — Более того, Кирилл выяснил, что не существует гена бессмертия. То, что убивает нас, — это генетический сбой, совсем как у людей. Дампиры же не наследуют этот изъян, потому они действительно бессмертны. И среди их потомков с бо́льшей вероятностью родятся бессмертные вампиры. Все ныне живущие вечные — или сами являются дампирами, что
