в ночном лесу острова. Не вышло. Подвели ослабший организм и раненая нога. Мешала бежать и мокрая одежда, да и его преследователь оказался молодым, быстрым, энергичным, обладающим отменным слухом и умением ориентироваться в замкнутом темном пространстве.
«Спортсмен», – мелькнуло в голове Лозинского. Мысленно он обратился к девушке шаманке:
«Помоги! Ты же ведь обещала не позволять никому причинить мне зла!»
Крепкая рука преследователя ухватила карман его куртки:
– Стой!
«Все! Попался! Это конец!» – сопротивляться Лозинскому не хватало сил, но это был не конец. Рывок вправо и треск ткани дали понять Дмитрию, что преследователь оторвал накладной карман куртки. В следующую секунду он услышал глухой стук падающего тела и стон. Было похоже, что преследователь поскользнулся и упал. Превозмогая боль в раненой ноге, Дмитрий прибавил бег. Однако преследование на этом не закончилось. В лагере туристов поднялся переполох. Эхо принесло топот множества ног. Его снова преследовали. Лучи фонарей уперлись ему в спину, но следующий поворот скрыл его от преследователей. В темноте Дмитрий споткнулся, упал, но заставил себя встать и продолжить бег, который вскоре превратился в быстрый шаг. Однако сдаваться он не собирался. Ему приходилось убегать в темноте пещеры от Андрея Галактионова, поэтому определенный опыт в этом деле у него был, и летний месяц прошлого года, проведенный в составе исследовательской экспедиции, пошел на пользу. Тем не менее, силы покидали Лозинского, и он понимал, что его поимка была делом времени. К тому же, начался крутой подъем, но он надеялся выбраться из пещеры и достигнуть леса. Однако все вышло иначе. Крик одного из преследователей: «Стой! Полиция!» – озадачил Дмитрия, но он продолжал уходить от погони. Чтобы на время остановить преследователей, он столкнул им навстречу один из попавшихся на пути камней. В ответ послышалась ругань. Припадая на раненую ногу, Дмитрий двинулся дальше. По его предположению, он должен был находиться в Зале Большой колонны. Лучи налобных фонарей преследователей снова догнали его, они же осветили подземный зал и Большую колонну. Мужской голос предупредил:
– Стой! Буду стрелять!
Кроме того, Дмитрий слышал, как тот же голос приказал кому-то перекрыть выход из пещеры. Лозинский понял, что финал близок. Изыскивая последнюю возможность скрыться, он метнулся к колонне. Между колонной и стеной было место, где он мог спрятаться, в надежде, что преследователи пробегут мимо. В следующий момент прозвучал выстрел и грохот, произведенный обрушившимся сводом. Это был крошечный шанс, которым Дмитрий незамедлительно воспользовался. Он успел спрятаться за колонной, когда на место, где он находился секундой назад, упала каменная глыба. Колонна щитом загородила его от обрушения. Теперь надо было быстро решить, как действовать дальше. Бежать в одну из пещер было бессмысленным, рано или поздно его все равно бы нашли, пробиваться к проходу, который, скорее всего, завален, было крайне опасно. Оставалось искать спасения в камере. Лозинский решил вернуться в безопасное место, которое до сих пор его успешно скрывало. Дмитрий быстро направился обратно, благо, что эхо обвала скрывало эхо его шагов. К тому же, налобный фонарь лежащего у колонны человека освещал ему путь. Следующим маяком Дмитрию послужил фонарь, закрепленный на каске, сидящей у стены девушки. Она сидела, прикрыв лицо руками. Этим и воспользовался Дмитрий. Он быстро пробежал мимо и растворился в темноте. Дальнейший путь до озера он проделал на ощупь, двигаясь вдоль стены.
Вскоре Лозинский опять оказался в своем скромном подземном убежище. Теперь у него было достаточно времени подумать, что произошло и как быть дальше, а также попытаться ответить на возникшие вопросы. Их было немало. Первым и главным было появление в пещере вооруженных полицейских. Было ясно, что они появились здесь неслучайно. Неизвестным оставалось, привел ли их Василий Алалыкин, или он попал в подозрение сотрудников полиции, которые внедрились в туристическую группу, чтобы следить за ним. Первый вариант был для Дмитрия менее предпочтительным, ведь Василий мог рассказать, где он скрывается. Точного места он не знал, но вычислить его было делом времени. Если нет, то его преследование открыло замыслы полицейских Алалыкину, и как он себя поведет дальше, было неизвестным, как неизвестными были и дальнейшие действия полицейских, если они остались живы после обрушения свода. Неизвестна была и судьба Василия. Дмитрий надеялся, что камни похоронят его тайну и грехи вместе с Алалыкиным.
Если этого не случилось, то придется действовать по обстановке, ведь Василию стало ясно, что полицейские преследовали одного из его подельников. Лозинский тешил себя надеждой, что Василий посчитает их погребенными под завалом. Эта надежда была слабой, поэтому надо было готовиться к худшему. Кроме этого, образовалась еще одна проблема. В подземной камере Дмитрий с досадой обнаружил отсутствие одного непромокаемого пакета с деньгами. Сто тысяч выпали из кармана, когда за него зацепился его первый преследователь. При падении он оторвал карман и пакет выпал. Он мог стать уликой, как для полицейских, так и для Алалыкина. Что произойдет дальше, можно было лишь гадать. Оставалось лишь слушать и, по возможности, произвести разведку. Однако Дмитрий не спешил, понимая, что у Озера его может ждать засада.
Снова часы ожидания, борьба с болью и голодом. Снова к нему явилась Красная шаманка. Она танцевала вокруг его тела, била в бубен, завывала, произносила неизвестные слова голосом его матери. Лозинский словно наяву слышал ее протяжное горловое пение. Когда оно оборвалось, шаманка неспешно сняла с себя одежду и обнаженная забралась к нему в спальный мешок. Он чувствовал биение ее сердца, жар ее тела, он согревал, унимая дрожь. Ее руки гладили рану на ноге, от ее прикосновений боль утихла. Когда он проснулся, ни шаманки, ни ее одежды рядом не было. Болезнь тоже оставила его, простуда ушла, как, и боль в ноге. Дмитрий не знал, надолго ли. Волновало иное. Пробуждение было не случайным. Его разбудили выстрелы. Их было три. Кто и зачем стрелял, можно было догадываться. Версий у Лозинского было много, но все они наводили на мысль, что выходить из своего убежища или предпринимать разведку преждевременно. Спустя некоторое время, которому он потерял счет, им снова овладела дрема. Ее прервало урчание в животе и голос Василия, который выкрикивал его имя и имя своего напарника Галактионова. Была ли это явь, или голос ему пригрезился, Лозинский сказать не мог, поэтому попытался заснуть снова. Полностью погрузиться в сон ему не удалось. На этот раз его разбудила Красная шаманка. Ее проникновенный и полный тревоги голос заставлял его встать и идти в стан туристов. Она звала:
– Скорее! Иди туда! Надо спасти ее! Я пыталась, но мне нужна твоя помощь!
