вот потом…
Переходный возраст Владика Суркова (14–16 лет), когда большинство детей (а развитые даже сильнее) замыкается в себе и становится молчунами, фактически совпал с началом его самостоятельной жизни. Как мы помним, в 16 лет Владислав уехал покорять Москву. Значит, восстановить речевые способности на необходимый уровень в тиши и покое родительских пенатов он не успел.
Столица растоптала Владислава шумом, гамом и бесконечными словопрениями болтливых москвичей, рядом с которыми ему было боязно даже рот открыть. Да и не было для этого ни сил, ни возможностей. Учеба, общага, поесть-поспать, отдохнуть… К тому же в Институте стали и сплавов ценили не ораторов, а будущих инженеров по сталеварению.
Само собой, и армия не способствовала тому, чтобы наш герой испытал желание выражаться изящно. Была, казалось бы, короткая в этом смысле возможность в Институте культуры. Но, во-первых, именно что короткая, а во-вторых, последующая жизнь и вовсе отбила у Владислава охоту говорить много.
Ибо он надолго попал в бизнес.
А что такое общение в среде предпринимателей конца 1980-х — начала 1990-х?
Это минимум слов. Только по делу. И чаще — в обтекаемой форме. Намеком. Поскольку круг общения ограничен — информация витает в воздухе, все прекрасно понимают, о чем идет речь, и стараются не подавать повода к разного рода трактовкам их слов. Наоборот, невнятные слова на переговорах можно было потом — в зависимости от ситуации — повернуть что так, что эдак.
Плюс прослушивающие устройства, среди которых наш герой как пить дать и научился эзопову языку «нового русского».
Ну и, кроме того, абстрактная болтливость в бизнес-сообществе 1990-х была моветоном. Так недолго было и за юродивого сойти. Если вообще удержаться в предпринимательском обществе. Короче говоря, принцип «молчание — золото» Владислав Сурков внедрил в свою жизнь так сильно, что потом, когда он стал превращаться в его недостаток, не сумел от него в полной мере избавиться.
Конечно, трепачи и сегодня не в моде. Но любой человек, который претендует на лавры интеллектуала, обязан по необходимости говорить грамотно. Весь внешний облик Владислава Юрьевича прямо-таки светится умом. Но — это ум особого свойства. И, как я уже говорил, только заинтересованные в Суркове люди или публика экзальтированная его статусом могут авансом наделить его лаврами Цицерона.
Повторяю, в коротких дружеских беседах Владислав Сурков вполне адекватен с точки зрения речевого поведения. В ситуациях, когда разговор (диалог) короток, Суркова можно даже записать в активные собеседники. Беда наступает, когда ему приходится говорить одному и подолгу.
К слову, на описанном мной дне рождения «Русского пионера» Владислав Юрьевич именно что перебрасывался фразами с людьми. Чаще с несколькими сразу. В такой ситуации отделить риторические зерна от демагогических плевел невозможно. Сама ситуация не располагает. Подразумевается, что раз человек контактен здесь, то уж на трибуне и подавно.
Но вот на «трибуну»-то в «Русском пионере» Владислав Юрьевич так и не вышел. Не сказал широкой аудитории ничего. Оно и понятно. В зале сидели не бизнесмены средней руки из «Деловой России», но равные ему люди. От которых спуска за косноязычие ждать, конечно, не приходилось. Такие люди не купятся на умное слово типа «интегральный» применительно к распределению капитала в компаниях. Оно их рассмешит или, в лучшем случае, вызовет естественное недоумение.
Поэтому Владиславу Юрьевичу не на кого обижаться. Ни на журналистов, улавливающих филологический диссонанс. Ни на телевизионную аудиторию, которой Владислав Юрьевич не брат и не сват, чтобы беречь его ораторское самолюбие.
Виноват он сам.
Так, в принципе, считает и автор первого учебника по отечественной риторике Анна Михальская:
— Прежде всего, виновата риторическая безграмотность политиков и их помощников. Они понятия не имеют, что именно важно. Печально, но и имиджмейкеры этого не знают. Ни у одного политического оратора нет своей фразы, по которой его можно было бы узнать, своего жеста, своего лозунга, который был бы принят населением.
— Фактура лидеров совсем не поддается исправлению? — спросил я профессора Михальскую.
— Почему не поддается? — пожала плечами Анна Константиновна. — Поддается. Это можно легко все сделать. Явлинский, умный и интеллигентный человек, выбирает себе предвыборный лозунг: «Мы избавим вас от бедности!» А вот как слышит эту фразу аудитория: «Мы, богатые и способные, избавим вас, несчастных нищих дураков, от бедности». Для человека унизительно примкнуть к такому движению. Народ не хочет, чтобы кто-то исправлял его и даже помогал ему. Он хочет действовать сам. Элементарная неграмотность с точки зрения риторики.
К сожалению, в этом смысле наш герой недалеко ушел от Григория Алексеевича. На том же совещании с «Деловой Россией» Сурков, например, говорит: «Не позволим небольшой группе компаний быть властью в нашей стране. Это недемократично. Помимо этих немногочисленных людей у нас в стране еще живет 140 миллионов «бедных родственников». Их мнение тоже нужно учитывать».
Даже со скидкой на некий юмор говорить о народе как о «бедных родственниках», конечно, кощунственно. Причем еще живущих в стране, то есть на вторых ролях после остальной, главной его части — богатых. И мнение этих «родственников» тоже надо учитывать, говорит Сурков, не понимая, что мнение народа надо учитывать прежде всего.
Тем более что, как писал журналист Мильштейн, Суркова самого «тянет к людям».
Кстати, Илья Мильштейн немного ошибся, говоря, что Сурков впервые являет миру свои речевые события. За пару лет до выступления перед «Деловой Россией» Владислав Юрьевич выступил перед более-менее целевой аудиторией — школой «Единой России» для региональных лидеров.
Но, в отличие от ситуации с радио «Свобода», где увидело свет его выступление 2005 года, политинформацию-2003 напечатала «Независимая газета». Которой в ту пору руководила близкий Суркову человек, уже знакомая нам — Татьяна Кошкарева.
Разумеется, как профессиональному журналисту и редактору Татьяне Петровне тут же резанула глаз сурковская каша из слов. И она поступила мудро. Взяла из пространной речи своего политического покровителя 7 тезисов. И… отредактировала их! Так и приписав: «редакция «НГ» публикует отрывки из выступления Суркова с небольшой редакторской правкой».
Отрывки, тем паче отредактированные, конечно, смотрятся намного благородней прямого текста. (Может, потому и не вызвали тогда фурора.) Однако в случае с нашим героем, как говорится, горбатого могила исправит.
Вот что говорит в 2003 году «стилизованный» Сурков: «Нам кажется, что сейчас наступила политическая стабильность, но это не так: сказывается общая политическая усталость после эпохи Бориса Ельцина. Неужели вы считаете, что это навсегда? Больному перед смертью всегда становится немного лучше. Надо быть достаточно умными, чтобы выжить. Самое главное — активизировать мыслительный процесс».
Каково? Снова — что ни фраза, то ораторский перл!
Опять, как и пару лет
