ты сейчас делала?
— Ничего, — сказала я.
Она посмотрела в направлении гостиной.
— Нет, — взмолилась я.
Она быстро повернула ко мне голову.
— Кейси. Не надо. Просто ложись спать. Пожалуйста.
Она бросила взгляд мне за спину, в конец коридора, потом снова перевела его на меня. Наши глаза встретились, и целую минуту — очень долгую, ужасную минуту — мы смотрели друг на друга.
Потом она повернулась и бросилась в свою комнату так быстро, что подол ее халата со свистом рассек воздух вокруг ее ног.
Я залезла в кровать, но спать не собиралась. Просто сидела с включенным светом.
Я так устала, что у меня перед глазами шли цветные круги, но я не ложилась, не опускала голову на подушку.
Я даже не закрывала глаз — разве что на одно мгновение, чтобы моргнуть.
Всю ночь.
21
На следующее утро я пришла в школу пораньше и сразу отправилась в редакцию. Там я обнаружила Чада, который, как всегда сгорбившись, сидел над макетом.
Когда я села за один из компьютеров, выяснилось, что интернет заблокирован.
— Что не так? — спросил Чад. — С твоего конца комнаты до меня доносится слишком много недовольных вздохов.
После бессонной ночи я чувствовала себя самым раздражительным в мире зомби.
— Я пытаюсь кое-что найти в интернете. Но не могу.
Он подъехал ко мне на стуле и заглянул через плечо, прежде чем я успела свернуть окно браузера.
— Сверхъестественные желтые розы, — прочитал он. Потом откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.
— Это… название группы, — проговорила я. — Панк-группы моего двоюродного брата.
Он обдумал мои слова и кивнул.
— Запоминающееся название. У них есть официальные записи?
— Вряд ли ты что-то из них слышал.
Он пожал плечами, потом протянул руку к мышке, зашел в несколько меню и напечатал парочку длинных кодов, после чего выпрямился.
Чад рулит, брандмауэр нервно курит. Читай про свои странные группы сколько влезет.
— Спасибо, сказала я. Но сколько комбинаций я ни вводила в строку ввода, подходящих результатов не находилось. Не было никакой информации ни о шевелящихся призраках, ни о призраках, носивших не ту одежду, в которой они умерли.
Я практически не сомневалась, что девушка-призрак, которую я увидела в своей комнате. — хотя она была не просто призраком, а чем-то вроде сверхпризрака, — была ключом ко всему, что происходило. Если жужжащий звук, желтые розы и фиолетовое платье — это все она, значит, можно было предположить, что именно девочка выманила Кендру и Эшлин из дома среди ночи и завела их в лес.
И раз все ниточки вели к ней, теперь, по логике, было необходимо узнать ее историю и выяснить, кто она такая.
Возможно, стоило поближе рассмотреть вчерашние фотографии.
— У тебя есть картридер?
Чад подъехал ко мне, теперь с картридером в руке, и опять взглянул на экран моего компьютера.
— Мертвые девочки в фиолетовом платье?
— Это… одна из их песен.
— Никогда не думал, что ты увлекаешься эмо-дэт-роком, — произнес он. — Но если подумать, это логично.
— Спасибо, — сказала я, схватила картридер и оттолкнула его стул обратно к компьютеру. Потом вставила карту памяти из своего фотоаппарата в картридер. Фотографии загрузились, и я нагнулась ближе к экрану, чтобы их рассмотреть.
При свете дня я не заметила ничего такого, чего не увидела вчера.
Но… белые пятнышки…
— Эй, Чад?
— Да, Дэт-рок? — Он подъехал ко мне. — Может, мне сразу пересесть к тебе на пару часиков?
— Поможешь? — Я открыла фотошоп и загрузила одну из фотографий с Эшлин и белым пятном.
Чад прищурился.
— Это твоя лучшая работа? — Для него это была всего лишь неудачная фотография дерева.
— Нет. — Я вгляделась в экран. — Как сделать ее потемнее?
— Ты хочешь сказать, посветлее?
— Нет, я хочу сказать, потемнее.
— Ты ведь понимаешь, что эта фотография была сделана ночью, да?
— Темнее, пожалуйста, — повторила я.
— Меню картинки… настроить… выдержку. Или уровни. Покрути эти настройки, пока не получишь идеально-черную, испорченную фотографию своей мечты. Еще вопросы есть?
— Вот так? — Я потянула бегунок выдержки вниз, не отрывая взгляда от белого пятна.
Получилось.
— Да, так, — ответил Чад. — Теперь совсем ничего не видно. Миссия выполнена. Скажи, зачем ты это делаешь?
Но я была слишком занята рассматриванием фотографии, чтобы ему отвечать. На затемненной фотографии белое пятно оказалось тем же призраком, которого я видела в своей комнате.
— В прямом эфире по спутниковому телевидению, — говорил Чад. — Алексис Уоррен…
Она все так же дрожала. И она снова на меня посмотрела.
А потом придвинулась ближе.
Я отпрыгнула назад и оттолкнулась от спины Чада, так что он врезался животом в стол, а мой стул отлетел на другой край комнаты.
— Выключи! — закричала я. — Выключи компьютер!
— Что?.. Зачем ты?.. Мой живот!
Я подбежала к компьютеру и нажала на кнопку питания под монитором.
— Я надеюсь, ты мне ребра не переломала, — сказал Чад. — Я слышал, что у тебя вроде как с головой не все в порядке, но не знал, что ты буйная.
— Извини, — проговорила я, тяжело дыша и не отводя глаз от потемневшего монитора. — Мне показалось, что я увидела паука.
— А, понятно, — сказал он и откатился на стуле на свое место. — Ненормальная, — прошептал он себе под нос.
Через минуту я вернулась к компьютеру и отсоединила картридер. Потом нагнулась, нажала на кнопку питания и держала ее, пока системник с резким вздохом не отключился.
— Эээ… извини, пожалуйста. Ты когда-нибудь раньше пользовалась компьютером? — спросил Чад, отрывая взгляд от экрана. — Ты знаешь, что он отключается через панель управления? Умеешь вынимать карту памяти? Ты, что ли, специально пытаешься повредить жесткий диск?
Я не могла ответить. Деревянными пальцами я достала карту из ридера и засунула ее обратно в фотоаппарат. Потом зашла в меню и выбрала «УДАЛИТЬ ВСЕ».
Возможно, на этих фотографиях была скрыта важная информация. Подсказки, которые могли бы помочь мне понять, что это за существо и как оно связано с Эшлин и Кендрой, а самое главное — почему оно приходило спать ко мне домой.
Но я не могла позволить ему поселиться на моей карте памяти.
Положив фотоаппарат в сумку, я взглянула на Чада.
— Сильно ушибся из-за меня?
По его взгляду я поняла: он понял, что что-то не так.
— Неа, — проговорил он немного мягче, чем обычно. — Тебе повезло, что мои твердые, как камень, шесть кубиков пресса приняли удар на себя.
Я не слышала ни слова из того, что говорил учитель на первом уроке. Я провела это время, зарисовывая фиолетовое платье во всех
