Девушка. Правда, сидели они не рядом, и на поверхности их вроде как ничего не связывает. Тем не менее этот факт привлек наше внимание. Но нам никак не удается ее найти. Эта информация известна очень узкому кругу лиц, так что держите ее в тайне.
– Мой информатор говорит, что Элиас держал ее где-то взаперти, через несколько дней его подельники должны были забрать ее и с ним расплатиться.
– Держал взаперти? Где? – спросила Хельга, а потом довольно резко добавила: – И кто вам об этом рассказал?
– Вы же понимаете, я не назову имя информатора. Он не знал, где девушка. Подозреваю, что она находится в квартире Элиаса в Акюрейри, – сказала Исрун с напором.
– У него не было здесь квартиры. Мы бы знали.
– Она зарегистрирована на фирму его бывшей жены. Он не стал переписывать ее на свое имя.
Исрун продиктовала Хельге адрес.
– Спасибо. Поедем прямо сейчас. У вас есть что-то еще?
– Нет. Держите меня в курсе. Я уже еду к вам.
Хельга положила трубку. Исрун быстрым шагом вышла из гостиницы еще во время их разговора и теперь направлялась в Акюрейри, оставив багаж, чтобы не терять время. По дороге она сделала два телефонных звонка. Первый – руководителю отдела Марии.
– Привет, Исрун. Я как раз пыталась тебе дозвониться…
– Мне нужен оператор в Акюрейри прямо сейчас, – перебила ее Исрун. – Полиция едет спасать девушку, которую Элиас запер в своей квартире. Он привез ее из Непала несколько дней назад, чтобы продать для занятия проституцией здесь или в какой-то другой стране.
– Что ты сказала? – Мария почти кричала в трубку. – Ты уверена?
– Я сообщила в полицию, информатор надежный. Мы точно не знаем, где она находится, но поиски начнутся с квартиры Элиаса в Акюрейри. Нам нужно прямо сейчас отправить туда оператора. Я могу его вызвать?
– Вызывай.
– Спасибо. А кстати, зачем ты мне звонила?
– Ничего особенного. Поезжай скорее на место преступления.
Это было излишне. Исрун и так выжимала максимум скорости из своей колымаги.
Второй звонок она сделала Моне. Они обменялись телефонами, и Исрун сказала, чтобы та звонила ей в любое время, если потребуется помощь. Разговор был недолгим.
– Мне тут кое-что пришло в голову. Кажется, появилась возможность, чтобы Логи и Йокуль признались в убийстве, не связывая его с тобой и ребенком. Элиас был замешан в торговле людьми и с этой целью привез в страну непальскую девушку. Эти сведения точно прямо сейчас не опубликуют. Если Логи и Йокуль позвонят в полицию сегодня вечером и сообщат, что убили Элиаса, потому что хотели спасти девушку, им, скорее всего, поверят.
Помолчав некоторое время, Мона ответила:
– Стоит подумать.
Они попрощались.
Иногда Исрун удивляло, насколько гибкой она может быть, если ей кажется, что цель оправдывает средства.
20
Ко мне в гости придет друг, написала Кристина в электронном письме. Друг. Никаких сомнений в том, кого она имеет в виду.
Ари с Томасом прибыли на оперативное совещание в Акюрейри. Его вела Хельга из следственного отдела. Затем она вышла в коридор ответить на телефонный звонок.
Пока ничего нового они не услышали. Выяснилось, что полицейские поговорили с Рикардом Линдгреном. Они считали, что это дело с ним никак не связано, ни прямо, ни косвенно.
Однако Ари трудно было сосредоточиться на текущих вопросах, его мысли были заняты только Кристиной. Он не мог примириться с тем, что она сейчас совсем рядом, в том же городе, встречается с каким-то неизвестным мужчиной.
Неужели между ними все действительно закончилось? И ему наконец-то нужно просто посмотреть в глаза горькой правде?
Или это своего рода игра?
Она с ним играет? Хочет пробудить в нем ревность? Ждет от него решительных действий?
Это казалось ему невероятным. Но в то же время он страстно желал явиться к ней сегодня вечером, помешать свиданию, сказать, что хочет ее вернуть. Попросить прощения, собственнолично.
Ей пришлось бы выбирать.
Ари гнал от себя эти мысли. Разумеется, он никогда так не поступит.
Хельга вернулась в зал заседаний, явно очень обеспокоенная.
– Мы отрабатывали одну версию, о которой я как раз собиралась вам рассказать. Наводили справки о непальской девушке, прилетевшей в Исландию на одном самолете с Элиасом. Мы ее еще не нашли, но я только что получила подтверждение, что он привез ее сюда в связи с торговлей людьми.
Она сделала короткую паузу и потом продолжила:
– Она была у Элиаса в плену, когда он умер. Вероятно, в его квартире здесь, в Акюрейри. Она взаперти уже двое суток, если не дольше.
Присутствующие молчали. Тишина стояла такая, что можно было бы услышать, как упадет иголка.
Затем Хельга добавила:
– Я уже отправила на место «скорую» и ближайший патруль. Нам нужно срочно туда ехать.
Ари вскочил на ноги, вмиг забыв о Кристине.
В кои-то веки он вел джип вместо Томаса. Ари чувствовал, как по телу разливается сила. Он не собирался прибыть на место последним и понимал, что так оно и будет, если за рулем окажется Томас.
– Мы уже не можем ничего сделать для бедной девушки, – сказал Томас, когда Ари тронулся с места. – Так что не спеши, старик.
Дом стоял на отшибе, заброшенный, в плохом состоянии, темный. Окна нижнего этажа заколочены, на верхнем – зашторены.
Ари поспешно вышел из полицейского джипа. Перед домом уже стояла «скорая», в придачу к ней несколько полицейских машин и старый микроавтобус телевизионщиков. Синий свет мигалок подчеркивал серьезность ситуации. Ари заметил оператора, который, похоже, получил разрешение снимать практически без ограничений.
Неподалеку в напряженном ожидании замерла Хельга.
– А мы получили постановление суда? – услышал Ари обращенный к ней вопрос полицейского из Сойдаркрокюра.
– У нас не было на это времени. Под мою ответственность, – ответила она решительно.
Внутри, похоже, уже начались поиски.
21
Маленькая квартирка, которую Кристина снимала в Акюрейри, находилась на первом этаже красивого старого дома в спокойном районе, недалеко от гимназии, где в свое время училась ее мама. Родители теперь жили в Норвегии. В кризис они оба потеряли работу: папу уволили из банка, маму из архитектурного бюро. Кристина скучала, собиралась съездить к ним осенью, если удастся получить отпуск. Когда они поделились с ней своими планами об отъезде, она смолчала, да и мало что могла сказать, ведь она сама уехала в провинцию и навещала их нечасто. Никакой работы для архитекторов в Рейкьявике не нашлось, но маме предложили хорошо оплачиваемое место в Осло. Практически любая работа за границей была хорошо
