— Тем не менее это так.
— Чтобы он не болтал о том, кто убил мистера Харша.
Буш бросил шапку на пол. Казалось, будто она выскользнула у него из руки. Он нагнулся, чтобы подобрать ее.
— Кто же мог сделать такое? — сказал он.
Глава 32
— Они бы мне никогда не простили, если бы я не привела к ним свою гостью, — сказала мисс Софи. — Я знаю их всю жизнь, А Мэри Энн теперь инвалид…
Мисс Силвер улыбнулась.
— С удовольствием побываю у мисс Донкастер, — вполне искренне отозвалась она.
— Тогда я только закончу письмо моей кузине Софи Феррерс. Это не займет много времени и даст им возможность приготовить чай.
День был теплым и ясным. Надев шляпу, перчатки и легкий летний жакет, мисс Силвер вышла в сад, где деревья отбрасывали причудливые тени на лужайку. Если бы на душе у нее было спокойно, она наслаждалась бы пребыванием в Борис. Но так как до покоя было очень далеко, мисс Силвер ходила взад-вперед по траве, обдумывая неудовлетворительные детали дела Харша.
Откуда-то слева ее окликнул пронзительный голос. Никто, хоть раз слышавший его, не мог ошибиться в том, кому он принадлежит, А мисс Силвер этим утром уже встречалась с Сирилом Бондом. Повернувшись, она увидела его сидящим на стене между пасторским домом и Медоукрофтом, одной рукой держась за нависающую ветку, А другой размахивая палкой, очевидно, заменяющей ему копье.
— В чем дело, Сирил?
— Знаете, что такое «Шприкен си дач»?
Мисс Силвер благожелательно улыбнулась.
— Ты неправильно произносишь. Нужно творить «Шпрехен зи дойч?» Это означает «Вы говорите по-немецки?»
Сирил взмахнул «копьем».
— Я спросил у мистера Эвертона, А он ответил, что не знает немецкого. В нашей школе учится мальчик — его отец беженец-еврей. Он здорово говорит по-немецки.
Мисс Силвер снова улыбнулась.
— Ты, похоже, настоящий альпинист. Смотри, не свались со стены. Из какого окна ты вылез во вторник вечером?
Сирил понурил голову.
— Если мистер Эвертон узнает, мне влетит.
— Я ему не скажу. Так из какого окна?
Сирил понизил голос до свистящего шепота.
— Из того, что над библиотекой. — Он указал палкой на окно.
— А ты не боялся, что мистер Эвертон тебя услышит?
— Не-а, — с презрением отозвался Сирил. — Я делаю это, только когда его нет дома.
— Во вторник вечером ею тоже не было?
— Конечно! Он ходил к миссис Моттрам, чтобы помочь ей что-то сделать. Она сама ничего не умеет.
— Откуда ты знаешь, что он туда ходил?
— Я слышал, как он перед уходом крикнул кухарке: «Я зайду к миссис Моттрам починить ей радио».
— А когда он вернулся?
— Не знаю — я лег спать. Когда я думаю, что мог слышать выстрел…
— А откуда ты знаешь, что мистера Эвертона не было дома, когда ты вернулся?
Сирил заговорил еще тише.
— Затемнение в кабинете неполное. Если там горит свет, его всегда можно разглядеть.
— Возможно, он поднялся в спальню.
В голосе Сирила вновь зазвучало презрение.
— Не-а! Мистер Эвертон сидит в кабинете допоздна.
— Ты не мог быть в этом уверен, — возразила мисс Силвер.
— А вот и мог! — Он внезапно метнул «копье» в сад Медоукрофта и соскользнул вниз следом за ним.
Идя рядом с мисс Фелл мимо двух промежуточных домов в сторону Пенникотта, мисс Силвер в основном молчала. Мисс Софи обрела в ней превосходную слушательницу. Почти не переводя дыхание, она умудрилась сообщить ей почти всю имеющуюся у нее информацию о сестрах Донкастер, начиная с их школьных дней, отдельные детали которой очень заинтересовали мисс Силвер.
— Конечно это чувство изрядно поубавилось за время прошлой войны и последующих лет. Мы надеялись, что больше оно не вернется.
— Но оно вернулось? — с интересом спросила мисс Силвер.
Мисс Софи остановилась напротив Лайлакса.
— О да. — Она склонилась и зашептала: — Вернулось в виде энтузиазма по поводу австрийского маляра…
Прошло несколько минут, прежде чем они двинулись дальше.
Им открыла пожилая служанка, которая проводила их наверх в комнату, бывшую ранее лучшей спальней, А ныне превращенную в гостиную для удобства мисс Мэри Энн, которая спала в комнате позади и могла легко ездить в инвалидном кресле туда и обратно. Когда они вошли, она сидела там в своем кресле, откинувшись на подушки.
Мисс Софи представила спутницу.
— Моя приятельница мисс Силвер — мисс Люси Элле» и мисс Мэри Энн Донкастер.
Мисс Силвер села рядом с инвалидным креслом и заметила, что Борн — очень живописная деревня и что погода стоит чудесная. При этом она разглядывала сестер и окружающую их обстановку: переполненную комнату, темные картины маслом на стенах в массивных позолоченных рамах давно минувших дней, бесполезную мебель, должно быть стоившую кучу денег лет сто тому назад, темно-бордовые бархатные портьеры, препятствующие проникновению света, древний потертый ковер, шкафчики и столы, уставленные безделушками — семейством деревянных медведей из Берна, миниатюрным швейцарским шале, фотографиями в серебряных рамках, маленькими коробочками, стеклянным пресс-папье со снежной бурей внутри, индийским кинжалом в потускневших ножнах. Семейная история, сведенная к мелочам…
Ужасающий чайный сервиз, изобилующий позолотой, занимал каминную полку, А над ним висело столь же чудовищное резное украшение, с зеркалами, отражающими дюжину искаженных ракурсов комнаты.
Впрочем, для сестер Донкастер такой фон был самым подходящим. Пробыв в их обществе менее пяти минут, мисс Силвер поняла, почему даже такое благожелательное существо, как мисс Софи, не могла найти для них более теплых слов, чем «бедная Люси Эллен» и «бедная Мэри Энн». Между сестрами было заметное фамильное сходство, ко если лицо Люси Эллен напоминала заостренную мордочку хорька, то у Мэри Энн оно было массивным и бесформенным. Обе обладали глубокими морщинами, придающими лицу недовольное выражение, и редкими седеющими волосами.
Разговор о смерти мистера Харша зашел без всяких усилий со стороны мисс Силвер. В Борне это событие было самым драматическим с тех пор, как Джедедайя Пинкотт сбежал с невестой его кузена Изикиела за сутки до свадьбы и оба погибли в железнодорожной катастрофе, которую деревня сочла заслуженным наказанием. Первой о мистере Харше заговорила Мэри Энн, к облегчению мисс Софи, так как Люси Эллен могла забросать ее вопросами о мисс Браун.
— В наших общих интересах, чтобы все разъяснилось как можно скорее, — поспешно сказала она.
