оставив Нелюба с Мстишей наедине. Некоторое время они молчали, а потом княжна нарушила тишину:
— Прости меня.
Нелюб вскинул на Мстиславу хмурый недоверчивый взгляд.
— Прости за Бердяя и… за то, что сомневалась в тебе. Просто… Я думала, что ты меня… — Она запнулась, не зная, как подобрать слова. — Что я тебе надоела, и ты только рад был бы от меня избавиться.
Мстислава хотела, чтобы Нелюб принялся отрицать её догадки, чтобы возразил, заверяя, что она вовсе не надоела ему, но вместо этого помытчик лишь устало бросил:
— Ладно уж, ступай в мыльню. Я тут посижу. — Что-то похожее на улыбку мелькнуло у него на губах, когда он добавил: — Постерегу тебя от обдерихи.
‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵
Мстислава так истосковалась по теплу, что едва заставила себя выйти. Она оттёрла кожу до скрипа, вымыла волосы и, наконец, постирала одежду, благо, Словята дала ей свою старую девичью сорочку на смену.
За ужином пришлось заново пересказать вдове о своих злоключениях, и та только охала да ахала, на чём свет ругая посадника, бояр, а заодно и князя. Нелюб почти ничего не говорил, едва притрагивался к угощению и лишь задумчиво смотрел на Мстишу. И от этого странного, долгого взгляда княжне делалось не по себе.
Ещё только начало темнеть, а у Мстиславы уже слипались глаза, и зазимец повёл её на сенник, где была устроена постель. Пока они шли, смутное беспокойство, завладевшее княжной ещё за ужином, усилилось. Нелюб молчал. Он держался отстранённо и почти не смотрел на девушку. Мстише даже показалось, что и ступал он так, чтобы случайно не дотронуться до неё.
Сон как рукой сняло. Но ведь Нелюб был ей рад! Она ясно видела облегчение на лице помытчика, когда он пришёл за ней в посадничью усадьбу. Если Нелюб и сердился, то простил её. Отчего же теперь от него веяло холодом?
Словята расстаралась и, кажется, вывалила на сено содержимое всех своих сундуков. Нелюб остановился чуть в стороне от овчинной подстилки и коротко кивнул:
— Ложись.
Мстиша недоверчиво села на ворох старых шуб, не спуская тревожного взгляда с зазимца.
— А ты?
Девушка теребила перекинутую на грудь косу. Чистая и пригожая, в свежей рубашке и с вымытыми волосами, Мстислава впервые за долгое время была довольна своим видом, а Нелюб всё равно не хотел смотреть на неё.
— Да я, пожалуй, в телеге лягу, чтобы тебя не стеснять. Ночь нынче тёплая, — с непривычной для себя неуверенностью проговорил он, делая неопределённое движение рукой.
Мстиша почувствовала, как на глаза навернулись непрошеные слёзы, а в груди встал ком обиды. Она вспомнила все непристойные намёки на Нелюба и вдову, что делали посадник и стражники, и к лицу прилил жаркий стыд. Хозяйка была далеко не старуха, да и не скрывала, что Нелюб ей приглянулся.
— К Словяте пойдёшь? — не своим голосом спросила Мстиша.
Нелюб удивлённо вздёрнул голову.
— Да ты никак ревнуешь? — догадался он и улыбнулся так светло, что у Мстиславы отлегло от сердца.
— Не уходи, — прямо попросила она.
Улыбка медленно сошла с лица Нелюба. Теперь он смотрел пристально, точно взвешивая что-то в уме. На миг помытчик отвёл взор в сторону, а потом снова взглянул на девушку, и Мстиша поняла, что он хотел отказать. Нелюб прочистил горло, но Мстислава опередила его, прошептав:
— Пожалуйста.
В глазах Нелюба мелькнула жалость, и, поколебавшись несколько мгновений, он повержено вздохнул. Зазимец сделал два больших шага к княжне и опустился подле неё.
— Спи. Не бойся, я буду рядом.
Мстиша уронила взгляд на кончик косы в своих руках. Не такой она представляла себе эту встречу. Та близость, что начала завязываться между ними, оказалась забыта Нелюбом за две ночи. Помытчик пришёл за ней, но вовсе не потому, что Мстиша была ему дорога. Он пришёл, потому что не мог иначе.
Мстислава легла.
— Обними меня, — тихо, едва слыша себя, попросила она. После того, как Мстиша навязалась Нелюбу, терять было нечего и падать ниже некуда.
Нелюб сглотнул и несколько мгновений сидел неподвижно, а потом, сдаваясь, опустился рядом и осторожно вытянул руку, невесомо обхватывая плечи Мстиславы. Его движения были выверены, и зазимец позаботился, чтобы не прикоснуться к ней лишний раз. Голова девушки лежала на руке Нелюба, но их разделяли добрых три вершка. Княжна судорожно выдохнула и закрыла глаза. По вискам скатились две тёплые слезинки.
Тело Нелюба было напряжённым, точно у насильно посаженной на колени кошки, которая терпела, но только и ждала мгновения, чтобы вырваться из-под ласки надоедливых рук. Мстиша открыла глаза и повернула голову к Нелюбу. Он лежал, не мигая глядя в потолок. Нелюб не мог не видеть, что Мстиша смотрит на него, не мог не знать, что она ждала — ответного взгляда, слова и того страшного и волнительного, что могло за ними последовать. Но он не повернулся к ней, и Мстислава поняла, что запас его жалости наконец исчерпался. Шмыгнув носом, она соскользнула с руки помытчика и, закутавшись в овчину, отвернулась на другой бок.
14. Хворь.
Как Словята ни уговаривала, ни Мстиша, ни Нелюб не были расположены задерживаться. Мстиславе не терпелось поскорее убраться из Волыни, которую она успела проклясть в душе, да и повторения прошлой ночи ей не хотелось. Мстиша вывернула себя перед Нелюбом наизнанку, была отвергнута и теперь не понимала, что довлело над ней сильнее — злость или стыд.
Нелюб же наверняка не чаял поскорее закончить затянувшееся путешествие. Он ничем не показывал, что давешняя откровенность княжны произвела на него хотя бы малейшее впечатление. Мстиша могла бы порадоваться тому, что помытчик не обращает её слабость в оружие, но вместо этого она закипала от его равнодушия. Нелюб был стеной, горой, которую Мстиславе не под силу пробить даже всем своим отчаянием.
Пришла настоящая осень. День задался непогожий и промозглый. Моросило, и на сжатых полях тут и там, точно позабытые нерадивыми хозяйками холстины, белели обрывки тумана.
Мстиша больше не жаловалась ни на мокрую одежду, ни на стонавшие от ходьбы ноги. Каким-то удивительным образом она успела притерпеться к этой жизни, словно и не знала никакой иной. Нужно было просто дойти. Скорее оказаться в Зазимье, чтобы только не слышать больше тихой поступи Нелюба, чтобы не надеяться мучительно на мимоходом брошенный и тут же отведённый в сторону взгляд светло-карих глаз, чтобы не вдыхать украдкой пьянивший запах дождя и скошенной
