и принимала все, что Сет мог ей дать. Поцелуи героя были возмутительно волнующими, укусы сладкими до дрожи, а бедра, толкающиеся ей навстречу жадными и неумолимыми…
Она водила по стене рукой, медленно, неторопливо. Скользила подушечками и костяшками пальцев и не могла решить, что ей нравилось больше, мягкость ощущающаяся на внутренней стороне ладони или грубость тыльной. Ощущая материю под своей ладонью, она хваталась за мир вокруг, не давая захлебнуться в том противоречащем потоке чувств, что делал ее эпицентром катастрофы, погружая с головой в темный глубокий омут собственно, бестелесного "я". В ее голове царила благодарственная тишина, все радиостанции отключили, она слышала только шелест скольжения пальцев и приподняла голову, чтобы убедиться, что за она не мертва. Ее глаза устремились на багряные всполохи рассвета за окном, а значит, мир не стоял на месте. Он не замер как ее сердце, не подвис на одной и той же заезженной мелодии, как ее мысли, и она вдруг позавидовала тем, кто живет. Просто живет новым днем, раз за разом. И не важно, какой это день, за рассветом всегда следует новый. И все, что тебе нужно делать — это жить дальше.
Глава 22. Женский день
Раз в неделю в деревне устраивали женский день, и спустя три года бесплодных ожиданий, он наступил как и все другие — неожиданно. Ровно в полдень улицу оглушил звонкий гомон. Вереница женщин разных возрастов лениво потянулась к полю, расположенному в противоположной от леса стороне, волоча за собой огромные кучи белья и ворох одежды.
— Женский день, — дуя на чай, улыбнулся Сет уголками губ. После бессонной ночи двигаться не хотелось. Не сговариваясь, герои отлеживались до последнего, неохотно поднимаясь к позднему завтраку.
Рэй с недоумением покосилась на мужчину и обиженно поджала губы. Быть в системе, но не быть ее частью весьма раздражающе. Она единственная ориентировалась по наручным часам, с трудом осознавала дни недели и уж тем более не была посвящена в такого рода события.
— И что это значит?
— День отдыха и стирки, — пожал плечами блондин и с удовольствием зажмурился, делая большой глоток из ароматной чашки.
— Не знала, что эти два понятия совместимы. Надеюсь, мне не придется стирать твои носки?
Хитрый взгляд из-под ресниц заставил ее рот приоткрыться в возмущении.
— Кто носит, тот и стирает.
Пальцы на ногах Рэй, облаченные в черные мужские носки на два размера больше, недовольно поджались.
— Ладно, — неохотно сдалась девушка, закатывая глаза. Желание музы всегда быть в гуще событий не оставляло ей выбора кроме как присоединиться к народу, в такие моменты она искренне завидовала независимости Сета от чужого воли. В этом определенно что-то было. — Что из вещей еще мне нужно взять?
Грязной одежды оказалось немного. За три неповторяющихся дня в истории они с Сетом мало что успели износить, плюс ко всему у них была баня. Рэй захватила два комплекта постельного белья, мочалку и кусок мыла, кинула банные принадлежности в ведро, вещи завязала узлом и вышла на дорогу.
Затеряться в толпе не составило бы большого труда, если б не мохнатая тройка, кинувшаяся вдогонку и мешающаяся под ногами.
— Нет, ребята, сегодня нам не по пути, гуляйте без меня, — пробормотала Рэй, настойчиво отпихивает от себя морду Стива, намеревающегося боднуть музу в бедро. — Домой, мальчики!
Курт об которого споткнулась идущая рядом с Рэй женщина, обиженно засопел и плюхнулся на попу, выслушивая в свой адрес нелестные комментарии недовольно пыхтящей тетки. Поджимая отдавленный хвост он тоскливо заскулил, и идущие позади девушки загляделись на очаровательного, огромного пса, бросая сочувственные взгляды и все же с опаской обошли его стороной.
— Кажется, тебя окружили, — сквозь толпу к Рэй протиснулась Даяна с большой плетенной корзиной в руках и лучезарно улыбнулась двум оставшимся псам, сопровождающих музу.
Подавляя зевок, Рэйчел потерла сонные глаза.
— Мы проспали, поэтому они такие приставучие. Пара часов на улице угомонит их и к вечеру будут шелковыми.
— Тяжелая ночка?
Рэй повернула голову, встречаясь с насмешливым взглядом Даяны.
— Я слышу ревность?
— Скорее зависть, ведь я не могла видеть своими глазами, как Сет героически помог разродится Руме. — Как это было?
— Впечатляюще, — только и смогла вымолвить муза, вспоминая далеко не участие Сета в великом таинстве рождения, а то таинство двух возлюбленных, что произошло после. И прозорливая Даяна, сощурив глаза, загадочно улыбнулась.
— Так куда мы идем? — поинтересовалась муза, проходя вместе со всеми мимо последнего дома.
— Увидишь.
В чистом поле, в отдалении от домов возвышалась деревянная постройка. Огромный амбар с треугольной убегающей ввысь крышей и маленькими окошками под самым потолком выглядел бедно и непримечательно. Внутри оказалось пусто, даже напольных досок не было, лишь голая земля и глухие стены, однако, размеры впечатляли. Пространство размером с бальный зал любого из столичных замков высокопоставленных господ, свободно вмещал в себя женское население деревни.
Все, что происходило дальше, Рэй не постеснялась бы назвать той самой магией, которой, как утверждал Райт Блэк, не было на этих землях. В этот самым момент, муза знала, что он ошибался. Магия заключалась не в одаренных людях, а в знаниях и традициях народа, населявшего эти земли. На территории деревни не было церкви. Ни храма, ни близ построенного монастыря. У людей не было веры каноничной, ярко выраженной и открыто превозносящейся. Была иная — тихая, скрытная, интуитивно связывающая книжных персонажей. Древняя.
Шабаш мудрых ведьм собрался, чтобы шептать свои заговоры всем на благо. Встав в круг, и протянув руки друг другу, каждая соединила ладони с рядом стоявшей, зажав между ними горный хрусталь, и земля откликнулась на их зов, загудела, задрожала, разверзлась в круге тел, и вода благодатно ударила неиссякаемым потоком, заполняя образовавшийся кратер.
* * *
Стирка проходила быстро. Отлаженными движениями, благодаря кристаллам, воду нагрели до комфортной температуры. Всюду летали вещи. Шубы все скидали у входа на толстый подстил и, закатав рукава и подвязав волосы, принялись за работу. Пена вздымалась до локтей усердно натирающих одежду тружениц, Рэй не отставала.
Стирать руками было музе в новинку, хотя чего лукавить, она в жизни не стирала вещи до бани Сета, она даже не умывалась, так как ее кожа всегда была неизменно идеальна. Вот только теперь по утрам ее лицо было сальным и липким, от сладких пряников у нее высыпало на лбу. От местной воды пушились волосы и превращались в солому, а кожа на руках трескалась и шелушилась. Рэйчел Белл больше не была идеальной и чертовски об этом жалела.
Выстиранную одежду сушили на
