свеженьких проблем. И, выходит, война не остановится, пока мы не решим проблему на корню.
— И как мы это сделаем? — хмыкнула Мина, потягиваясь.
— Если я предложу тебе помириться с отцом и записать это на видео, ты согласишься? — исподлобья посмотрела я на нее.
— Что?! — женщина аж подскочила на стуле. — Я должна мириться?! Это он превратился в тирана! Да и зачем тебе это все на видео?
— Чтобы дать остальным биовампирам понять, что раз потомственные могут решить свои личные проблемы, то и остальные сумеют понизить градус и, успокоившись, обсудить с близкими людьми сложившуюся ситуацию.
— Это не поможет. Пока человек сам не захочет измениться, он не изменится.
— Это верно. Но, — я вспомнила Егора, — что, если каждый поймет, что после смерти противника он получит совсем не то, что ожидал? Что, если каждому нужна совсем не смерть?..
— Милая моя девочка, — покачала головой Мина и поднялась на ноги. Покачнулась, но устояла. — Может, я слишком устала, может, уже опьянела, но одно я знаю точно: мой отец не захочет мириться, пока я не признаю, что виновата. А я себя таковой не чувствую, — голос женщины внезапно заледенел. — На этом все. Разговор окончен.
— А я не считаю, что ты виновата, — сказала я ей в спину, и Мина замерла. — И я бесконечно уверена, что вам с Артуром просто нужно поговорить. Вот и все. Даже на видео можешь не записывать, это действительно убьет всю атмосферу откровенности. Просто… Просто поговори с отцом. Не с главой клана, а с папой, который баюкал тебя на своих руках. С папой, который подкидывал тебя в воздух и неизменно ловил, наслаждаясь детским смехом. С папой, который внутри Артура все еще живет, просто спрятался. Увидь его. Дай ему шанс стать отцом снова.
— Проникновенно, Ника, — обернулась Мина, на ее лице поселилось грустное ехидство. — Но моего папы там больше нет. Нам не о чем больше разговаривать с главой клана гедонистов.
И женщина вышла, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями. Что ж, пора приниматься за план Б — выводить на арену человечество. Егор возьмет на себя политика-диетика, а я попробую проникнуть к самому президенту. Потомственный я биовампир или как?! Справлюсь!
Потому что другого выхода нет.
Человечество в деле
Когда у человека нет выхода, он становится смелым и отчаянным настолько, что ему все по плечу.
Я загнала себя в такую ситуацию, что не видела для себя иного выхода, как отправиться к высшим мира сего. У меня есть только способность внушать чувства и манипулировать ими — и я ею воспользуюсь. Да, я превращусь в такую, какой хотел меня видеть Руслан. Но все это — ради человечества. Ради мира.
Возможно, ради мира в моей собственной душе.
— У них сегодня собрание, — подошел сзади Егор, пока я ждала его у входа в величественное светлое здание.
— Напугал, — у меня правда екнуло сердце, а ноги ослабели. Мне попросту было страшно идти одной в неизвестность. Одной — потому что у нас с Егором на сегодня разные задачи.
Он отправится договариваться о поддержке диетиков, сделав вид, что предает гедонистов. Я была против такого его решения, но парень настоял, прерывая мои отказы твердым:
«— Я накосячил, я готов нести ответственность».
Я же, поскольку могу управлять чувствами других, взяла на себя жуткую ношу — найти самого здесь главного и дать понять, что человечеству грозит кабздец. Пора министрам врываться в игру, а то люди абсолютно не понимают, из-за чего на улицах то и дело происходят вооруженные стычки.
— Все будет хорошо, — Егор улыбнулся мне, как когда-то до всего вот этого. — Ты справишься.
— Ага, — слабо ответила я. — Ну что, идем?
— Где твоя решительность? — Егор усмехнулся и протянул мне руку. — Войдем вместе.
Он не боялся, что нас выгонят, потому что был уверен в моих новых способностях. Я же переживала, что не справлюсь. И, даже не думая о романтической составляющей, вложила свою руку в мужскую ладонь. Та мгновенно согрела мои ледяные пальцы, и я, как ни странно, почувствовала себя лучше. Блин, здорово, когда в тебя верят, и когда тебя поддерживают!
Мы вошли в широкие двери, и нас ждало первое препятствие.
— Вы к кому? — подскочил охранник, и я мгновенно включила внушение.
— Мы Григорову Михаилу Ивановичу*, — солидно произнес Егор, который для этой вылазки принарядился в костюм и белую рубашку. Хорош, зараза… Ну да не до любований сейчас.
*Все имена в этой главе и в книге в целом вымышлены, совпадения случайны.
— Ваши паспорта, — попросил охранник, протягивая руку. Я чувствовала, как его чувство долга борется с доверием, которое я так усердно выплескиваю. Кстати, в этой процедуре есть сходство с «дарением чувств»: та же серебристая нить, та же отдача… Только что не любовь переходит.
— Наши паспорта не нужны, к вам наверняка Михаил Иванович подходил лично и говорил о нашем прибытии, — нажал голосом Егор. Он держался открыто, камер не боялся — но я очень явственно ощущала его напряжение.
— Д-да… — невнятно пробормотал охранник, старательно припоминая. Разумеется, память ему ничего не подкидывала. Что победит — вера себе или доверие к нам?
«Господи, что я делаю! — мысленно ужаснулась. — Ломаю человека! Неужели все потомственные вот так же взаимодействуют с высшими мира сего? Это же… Чудовищно!»
Выходит, я тоже чудовище — раз позволяю своим желаниям взять верх над добротой и справедливостью. Хорошо хоть бабло не срубаю! Это было бы падение ниже плинтуса.
— Ну, мы пойдем? — Егор деликатно подтолкнул меня вперед. — Негоже тревожить Михаила Ивановича, он вряд ли будет доволен нашим звонком.
— К-конечно… — окончательно стушевался охранник, опуская пустую руку.
Мы торопливо двинулись вперед. Поднялись по лестнице и остановились в пустом коридоре. Егор развернулся передо мной и быстро зашептал, наклоняясь пониже:
— Смотри, я пойду в тот кабинет, который тебе назвала Мина, а ты иди наверх. Обычно самые важные шишки прячутся в кроне.
— Какие метафоры поперли, — шепнула в ответ, непроизвольно глядя на губы Егора. Я помню, какие они мягкие… Может, поцеловать? Надо ж как-то Руслана забывать! Да и парню придам сил.
— Ника? — тихо проговорил Егор, и я быстро вскинула на него глаза. — Ты чего?
— Ничего, — смутилась и отвернулась, вдруг остро ощущая, что мы стоим довольно близко друг к другу. — Иди. Удачи тебе.
Может, все-таки поцеловать? На удачу?..
Боже, да я совсем испорченная! Едва рассталась с одним мужчиной, бегу к другому!
— А тебе успеха, — Егор коротко улыбнулся и, наконец, отошел, давая мне свободно дышать. Я, не глядя больше на
