Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
очереди. То 9-летний Найкус, которому едва хватает сил воткнуть шило в кожу, то согбенная 87-летняя Саламандрёс, которой едва хватает сил воткнуть шило в кожу, то сорокалетний Рибукас, которому хватает сил воткнуть шило в кожу, но который тут же засыпает после такой изнурительной операции и бессонной ночи в багровых вспышках. То ещё кто-нибудь, у которого всё же хватает сил починять башмаки.
Одни поддержат кузнеца, потому что считают сапожника и всю его семью психами, а другие поддержат сапожника-психа и всю его семью психов, потому что давно точат зуб на кузнеца, который слишком мало кузнецует и слишком много пьёт, а по пьяни говорит горькую правду в глаза не только сапожнику, а всем подряд. И гордится этим. Либо говорит горькую правду, либо такого наврёт, что уж лучше бы говорил горькую правду. А человек свирепеет в двух случаях: либо когда ему говорят горькую правду о нём, либо когда врут про него ему же в лицо.
Третьи поддержат себя и сохранят нейтралитет, спровоцировав тем самым нападки на себя остальных деревенских группировок, которые готовы нападать на всех, кто их не поддерживает. В итоге все деревенские кланы стали бы нападать на все деревенские кланы. И к чему это приведёт? Да и кому это надо в масштабах одной деревни, где все знакомы с самого рождения и общаются до самой смерти?
Ну и сама деревушка нафиг никому не сдалась со всеми своими идеальными климатическими условиями, плодородными землями, обильными полями, лугами, отарами и стадами, но без нефти и других полезных ископаемых. И потому в этой деревушке сто жителей плюс-минус один-два могут стабильно сохраняться хоть до скончания веков вместе с самобытными и весьма любопытненькими нравами, надёжно скрытыми от глаз чужаков, без всяких этих ваших расизмов, феменизмов, шовинизмов, нацизмов и прочих патриотизмов, а также левых и правых, меньшинств и большинств. И просуществовать у этой деревушки как можно дольше шансов будет куда больше, чем у сверхмощной и сверххищной державы, жирным и цепким блином натянувшейся на глобус, как ермолка на голову еврея.
Себя зюзики называют Великими воинами Фиолетового фонаря и делятся на кланы. Клан может насчитывать несколько десятков тысяч воинов. И ведь-таки порой и насчитывает! У каждого клана имеется свой главарь, танчик. Танчиком становится, естественно, самый крутанский крутан. Крутость подтверждается, например, самой крутански-крутанской шикарной коробкой, в которой живёт самый крутанский крутан и которую крутанский крутан, вместе с другими вещами изъяв у бессовестных захватчиков, заполонивших Наши степи, вернул себе по праву. А бессовестные захватчики очень расстраивались и свирепели, так как наивно полагали, что пропавшие вещи принадлежат по праву именно им.
Танчик назначает себе подтанчиков.
Кланов у зюзиков не счесть. Одни названия чего стоят: клан Боевой Курицы, клан Дерзкого Осла, клан Глотка-Драно-Вот-Тебе-Сопрано, клан Рахтанабергов, клан Набьём-Мордаши-Не-Мордашам, клан Ионовой Каски, клан Гурьева Тимошки, Гулькин клан, Деревянный клан Макинтоша, клан Котошильдов, клан Собакошильдов, клан Похабно-Кривляющейся Картаво-Веснушчатой Показательно-Лицемерно-Матерящейся Ивы Эрзацовны Настиной… Не счесть тех кланов.
Представитель клана обязывается раз в три месяца являться в местное отделение Кланового Ареопага и докладывать писарю обо всех изменениях и событиях клановой жизни. Если этого не происходит, клан считается аннулированным. И если аннулированный клан вдруг захватит весь мир (чего никогда не происходило), то есть все свои же степи, то захватывание всего мира тоже аннулируется. Ареопаг мог себе позволить и не такие коленца.
Одни кланы живут в непозволительной для себя, по их мнению, нищете. Они вынуждено питаются дикими и домашними насекомыми (зюзики разводят насекомых и бойко торгуют ими), дикими и домашними карликовыми собаками и кошками (зюзики разводят и их и торгуют ими ещё бойчее), дикими и домашними растениями и нещадно грызутся между собой, как и подобает грызунам. Другие кланы живут, по мнению кланов, которые живут в непозволительной нищете, в непозволительной для них роскоши и вынуждено питаются деликатесами, заграничными яствами, сладчайшими десертами, пьют дорогие вина и нещадно грызутся между собой, как и подобает грызунам.
А некоторые имеют настолько предельно-запредельно непозволительную наглость, что спят в дорогой отделки красно-жёлтом ягдташе из заграничной кожи с тонким запахом конфет. “Скорей бы этот треклятый Некрос сдох! Одной противной рожей в Наших степях стало бы меньше”, – в сердцах проворчал однажды безымянный бреющийся зюзик о владельце пресловутого ягдташа. Сия целомудренная фраза обрела легионы ярых поклонников, а любитель бритья, сам того не зная, обрёл легионы ярых подражателей. С тех пор каждый уважающий себя зюзик не чувствовал себя полноценным зюзиком, если не желал кому-нибудь сдохнуть хотя бы раз в день. Эта фраза стала настоящим вирусом и общественным фетишем, в корне и навсегда изменившим социально-общественные отношения. Произнося во время бритья эту сакраментальную историческую фразу, безымянный зюзик гляделся в зеркало с настолько беспощадно противной рожей, что зеркало не трескалось лишь благодаря своему многолетнему позитивному мышлению, закалённому многими видами беспощадно противных рож. Но зеркало всё равно по-геройски беззаветно любило все эти противные рожи, таращившиеся в него, хотя бы потому, что могло поставить себя на их место.
Отдельные особи даже лелеяли кощунственные сомнения в том, что такие шикарные спальни, как охотничья сумка, излучающая воистину драконье сияние, слепящее завистников, могли по праву принадлежать именно их владельцам. Ведь степи-то наши, а не их, угрюмо думалось усердным рачителям справедливости, вот бы и спали в сумке сначала я, потом я и снова я.
Да, и те и другие много чего себе позволяют непозволительного и жалуются на несправедливость. В основном на то, что они, дескать, вкалывают как проклятые, но почему-то всегда находятся зюзики богаче их. Это ужасно несправедливо! Другие же не вкалывают как проклятые, однако ж всем говорят, что вкалывают как проклятые, и жалуются на то, что все деньги достаются другим.
Кланы увязают во внутренних интригах и обтекают внешними раздорами, создают военно-политические блоки и ганзы, подписывают мирные договоры и нарушают мирные договоры, подписывают акты о ненападении и нападают на тех, с кем подписывали акты о ненападении.
Политика цветёт отравленным цветом и зиждется на пустых обещаниях и предательствах. Причём обе стороны изначально понимают, что обещания пустые и надо быть начеку. Искусство состоит в том, чтобы предать союзника в самый неподходящий для него и в самый подходящий для себя момент. Поэтому заключаются только взаимовыгодные союзы, которые предаются при первой же возникшей выгоде.
Несмотря на запрет Клановым Ареопагом некоторых видов оружия кланы хладнокровно пользуются запрещённым оружием всякий раз, когда можно увильнуть от штрафных санкций. Например, белым фосфором, в мгновение ока прожигающим противника насквозь, и пулями “дум-дум”, раскрывающимися
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
