Болдессар со стуком поставил кружку на стол, заставив Рону вздрогнуть.
– Жаль, не могу сказать лорду Генриху, что его сладкая жизнь фаворита подходит к концу, что в скором времени ему не быть королевским любимцем. Я заставлю его горько пожалеть обо всех тех унижениях и потерях, которые понес по его милости.
– Если кто и может заставить его пожалеть о чем бы то ни было, так это ты, отец:
Болдессар устремил на дочь холодный взгляд. Рона довольно спокойно выдержала его, хотя сердце ее тревожно стучало в груди.
– Не подведи меня, дочь.
Произнесенная тихо фраза прозвучала как угроза. Рона улыбнулась. Это был самый смелый поступок за всю ее жизнь.
– Я никогда не проигрываю, милорд.
Она не сказала ему о Рейнарде и о тайном свидании, но заплатила в два раза больше этому грабителю Формаку, чтобы он доставил ее послание по назначению и не проболтался. В любом случае было безопаснее держать все при себе.
Из подлеска вспорхнула птаха, захлопали крылья. Сидевшая в седле Рона шевельнулась, чувствуя, что, несмотря на меховые сапожки, у нее немеют ноги.
– Миледи.
Голос у него оказался глубже, чем она помнила, с богатым тембром. От его звука у нее нервы запели как струны. Рона рывком повернула лошадь, недоумевая, как он сумел неслышно к ней подобраться. Он шел к ней сквозь заросли деревьев. Его торс до самых пяток скрывался под тяжелым долгополым плащом, но голова оставалась непокрытой, и от тумана волосы сделались влажными.
– Рейнард.
Он подошел, не сводя с нее глаз. На Роне была подбитая беличьим мехом накидка поверх красного шерстяного платья. Волосы она заплела в косу и перекинула через плечо. Рейнард буквально пожирал ее глазами.
У Роны участилось дыхание. Это всего лишь сделка, напомнила она себе. Нельзя терять контроль над собой, что бы Рейнард с ней ни делал.
Он смотрел на нее из-под полуопущенных век.
– Вы просили меня встретиться с вами здесь, миледи, и я пришел.
– Вижу.
Он улыбнулся, и выражение его лица смягчилось. Он подал ей руку в перчатке:
– Пойдемте внутрь, пока вы совсем не замерзли. Я уже развел огонь.
Рона протянула ему руки и соскользнула на засыпанную снегом землю, прямо в тепло раскрытых объятий Рейнарда.
И снова ее поразила его могучая комплекция. Но как ни странно, он не внушал ей страх. Имея миниатюрное сложение, Рона никогда не чувствовала себя комфортно в обществе крупных мужчин и не предполагала, что с Рейнардом может быть иначе. В плену его сильных рук она ощущала себя в безопасности, под надежной защитой.
Но ей пришлось заставить себя шагнуть в сторону и обособиться. Установить между ними дистанцию. Для пущей важности она метнула в него холодный, высокомерный взгляд. Он вскинул бровь, словно ее поведение его позабавило. Словно он знал, какие чувства она на самом деле испытывает.
«Он не может этого знать, – сказала себе Рона, подавив приступ страха. – Он простой смертный, слуга, а не провиден. Я не позволю ему одержать верх над собой».
– Огонь? – переспросила она ровным голосом, словно не ощутила водоворота эмоций. – В башне Адера? Я не предполагала, что там можно укрыться от дождя, тем более посидеть в уюте.
– Сейчас увидите. Там и поговорим.
«Поговорим? Только поговорим?»
Еще секунду она колебалась, однако ноги у нее уже стали превращаться в ледышки, так же как и кисти рук. Даже зубы заныли от холода. Ей хотелось согреться. К тому же она устала не доверять людям, устала вечно бояться. Гордо вскинув голову, Рона шла рядом с Рейнардом сквозь окутанные туманом деревья к башне Адера. Ее лошадь он вел следом.
Достигнув укрытия, Рейнард толкнул тяжелую дверь и, пригнув голову, шагнул через порог. Рона последовала за ним. Помещение оказалось маленьким, тускло освещенным и дымным, но сухим и защищенным от непогоды. Разведенный Рейнардом огонь на полу в центре комнаты не мог рассеять полумрак, зато давал тепло. Рона направилась прямиком к огню и протянула к нему руки, едва не застонав от удовольствия. Здесь хоть и было тесно и дымно, но не так грязно, как в большинстве лачуг смердов и вилланов, которые она видела на территории поместья Хиллдаун. Лорд Болдессар не испытывал жалости к людям и не тратил деньги на тех, в ком не видел пользы для достижения своих амбициозных целей.
– Я отведу вашу лошадь к своей под навес, – сказал Рейнард. – А вы пока располагайтесь и грейтесь, миледи.
Дверь за ним притворилась, и Рона осталась одна.
Перед уходом он подставил ей к огню стул, и она села, разложив вокруг себя юбки, старясь не подавать виду, что чувствует себя неловко. Он был очень добр. Рона не привыкла ни к доброте, ни к заботе. Только к злу и жестокости.
Когда глаза привыкли к темноте, а руки и ноги отогрелись, она огляделась. В комнате было чисто. В одном углу лежали аккуратно сложенные дрова, в другом – охапка соломы. Достаточно большая, чтобы послужить двоим постелью. Рона поежилась и быстро отвернулась. Зря она выбрала это место для встречи, мелькнула мысль.
И зачем только она сюда пришла? Ей не хотелось отдавать свое тело Рейнарду в оплату за сведения о хозяине. Это дурно пахло. Рону даже затошнило. Она поднялась, чтобы уйти, но в этот момент вернулся Рейнард, впустив за собой облако тумана и плотно прикрыв дверь. Языки пламени качнулись и вновь разгорелись ровно и ярко. Он сразу заметил ее напряжение, широко открытые глаза, уставившиеся на него в испуге, пальцы, нервно сжимавшие складки платья, и секунду смотрел на нее, не двигаясь.
– Нет нужды убегать, – спокойно сказал он, отряхивая с рукавов снег. – Я вас не обижу, миледи.
– Я тебя не боюсь, – ответила она, не погрешив против истины. Она боялась не Рейнарда, она боялась себя.
С ней творилось что-то неладное. Она позволила вмешаться в дело чувствам. И чувства эти были какие-то странные, ничего подобного она прежде не испытывала.
Рейнард подтащил к огню деревянную скамью, стоявшую у стены, и поставил рядом с Роной. Потом сел и, элегантно завернувшись в плащ, протянул к огню руки. Его толстые перчатки были залатанными, а сапоги, сшитые из кожи, изрядно поношенными, с мысами, мокрыми от растаявшего снега. Широкие плечи и грудь обтягивала туника из ярко-зеленого сукна, коричневые штаны облегали мускулистые ноги и стройные бедра. Он сидел расслабившись, слегка ссутулив спину.
Рейнард не походил ни на одного мужчину из тех, с кем Роне доводилось встречаться. Она не могла оторвать от него взгляда. Он неожиданно повернул голову и посмотрел на нее с печальной улыбкой:
– Вот мы и встретились, миледи. Только вы и я в башне Адера.
Роне вдруг захотелось улыбнуться ему в ответ. Она почувствовала себя маленькой девочкой, увидевшей что-то новое, неизведанное и чудесное.
– Только ты и я, да сделка, которую предстоит закрепить, – уточнила она и гордо выпрямилась, напомнив себе, зачем она здесь. – Так давай скорее покончим с этим.
