— Мерзавец! Подлец! Эксплуататор женского и детскоготруда! Альфонс Интриган! орала Лола, швыряя в Маркиза все, что подворачивалосьей под руку. — Низкий, бессовестный человек!
— При чем здесь детский труд? — робко подал голосЛеня. — Пу И я не эксплуатирую, а Аскольд вполне взрослый, авторитетныйкот…
— Ага! Насчет эксплуатации женского труда ты неотпираешься! Тебе нечего сказать по этому поводу! Ты давно уже все делаешьмоими руками! Да если бы только руками!
— А чем еще? — Леня опрометчиво высунулся из укрытия,и в него тут же угодил Лолин розовый тапочек с помпоном.
— Пошляк! — воскликнула Лола. — Я имела ввиду мои бедные ноги, которые с таким трудом переступали по обледенеломукарнизу, когда я добывала для тебя эту злополучную камею! Я едва не потерялатуфлю! Я имела в виду мою несчастную спину, которая совершенно замерзла отледяного ветра! Я чудом не подхватила тогда воспаление легких! Не говоря уже обронхите, ларингите и трахеите ..
— Ты забыла упомянуть воспаление коленнойчашечки, — добавил Леня и получил очень точный удар в темя Лолиным правымзимним сапогом.
— Но даже это не самое страшное, что мне пришлосьпережить тем вечером! — продолжала Лола полным трагизма голосом.
— Что — неужели среди гостей была женщина в таком же,как у тебя, платье? — предположил Леня.
— В этом случае тебя уже не было бы в живых! —оборвала его Лола. — Нет, я говорю о том, как меня едва не растерзалидва.., нет, четыре бешеных ротвейлера, которые охраняли кабинет Костоломова!
Лола перевела дыхание, огляделась и добавила:
— А теперь еще и Пу И от меня убежал… наверное, ты егоподговорил! Сам бы он ни за что не предал меня в такую трагическую минуту!
Лола горько всхлипнула — от фазы агрессии, когда ей хотелосьчто-нибудь разбить об Ленину голову, причем желательно что-нибудь очень тяжелоеи ценное, она перешла к фазе безутешного горя. Теперь ей было себя ужасножалко.
— И после всего, что я ради тебя перенесла, я вдругвыясняю, — она снова всхлипнула, — причем выясняю совершеннослучайно, что все это делалось исключительно ради твоей давней обоже!
— Ничего подобного. — Леня понял, чтонепосредственная опасность миновала, и осторожно выбрался из укрытия. —Ничего подобного, это был обычный заказ, мы работали за деньги… А то, что мы сБеатой когда-то были знакомы, не играет в данном случае никакой роли…
— За деньги? — воскликнула Лола и неожиданнозапустила в утратившего бдительность Маркиза вторым сапогом. Попадание былоочень удачным, и Лола захлопала в ладоши, сразу перестав всхлипывать.
— Да, за деньги! — подтвердил Леня, сноваукрывшись за вешалкой и потирая набухающую на глазах шишку.
— Это ты называешь деньгами? — возмущеннопроговорила Лола, вытаскивая из сумочки сложенную в несколько раз газетнуювырезку. — Шила в мешке не утаишь! Я знаю, сколько стоит та камея!Кажется, до сих пор мы брали за работу десять процентов от стоимости вещи?Ну-ка, взгляни мне в глаза!
Боишься?
— Боюсь! — честно признался Леня.
— Если бы ты взял с нее обычный процент, мы были бы ужебогатыми людьми! Я купила бы собственный театр, или.., или ферму для разведениячихуахуа! Представляешь, как был бы счастлив Пу И!
— Сомневаюсь! — подал голос Леня, и в него полетелскладной японский зонтик.
— Он сомневается! Он всегда во всем сомневается! Лучшебы ты сомневался в порядочности своей бывшей подруги! Она же развела тебя, каксамого обыкновенного лоха!
А вот тут, дорогая, ты совершенно права! — Маркизосторожно высунул голову из-за вешалки, и Лола ничем в него не запустила, так удивилоее Ленине признание.
— Повтори, — проговорила она, — я, кажется,ослышалась…
— Ты совершенно права, дорогая. Беата менядействительно обманула.., обвела вокруг пальца… Развела, если так тебе большенравится!
— Ага! — Лола радостно захохотала. — Так тебеи надо! Не будешь следующий раз таким дураком! Надо же — раскис при виде первойпопавшейся юбки!
Она задумчиво уставилась в пол и добавила без прежнегоэнтузиазма:
— Да, но я-то почему должна страдать? Почему я должнарасплачиваться за твою глупость?
— Не должна, — мгновенно согласился Леня, — Иу меня, кажется, есть идея, как мы с тобой можем восстановить.., историческуюсправедливость.
— У тебя опять идея? — подозрительно проговорилаЛола. — Твоя предыдущая гениальная идея обошлась мне слишком дорого.Сначала я едва не подхватила чахотку на карнизе у Костоломова, потом меня едване растерзали десять бешеных ротвейлеров…
— Тебе не кажется, Пу И, что этих ротвейлеров с каждымразом становится все больше и больше? — едва слышно прошептал Леня. —Скоро они уже не поместятся в костоломовский особняк!
— А потом меня вообще чуть не убили на той даче возлеПулкова! — добавила Лола, сделав вид, что не расслышала его замечания.
— Ну это уж не ко мне! — возмутилсяМаркиз. —Террористическая организация «Синий понедельник» не принимает насебя ответственность за тайфун во Флориде! Если бы ты не поперлась за каким-точертом на то дурацкое телевизионное ток-шоу…
— Да? — прервала его Лола. — А тебе не пришлов голову, что я сделала это только под воздействием твоего предательства?Увидев тебя с этой отвратительной особой, с этой старухой, с этой кривоногойуродиной..
— Ну ты как всегда немного преувеличиваешь,дорогая, — обиженно проговорил Маркиз. — Ноги у нее вовсе не кривые…
— Цыц! — рявкнула Лола. — Во-первых, кривые!А во-вторых, что это ты за нее вступаешься? В лоб хочешь?
Ответа не последовало, и она продолжила:
— Так вот, увидев тебя с той кривоногой каракатицей, стой крашеной выдрой, с той плоскозадой крокодилицей, я была так потрясеначеловеческой низостью, я почувствовала себя такой одинокой, такой несчастной,никому не нужной, что мне просто необходимо было как-то утвердиться!
Утвердиться в собственных глазах и в глазах своей собаки! Итут как раз очень кстати подвернулось это шоу. А потом еще и продюсер позвонил!
— Продюсер! — передразнил ее Маркиз. Как тывсе-таки еще плохо разбираешься в людях!
— Да, — неожиданно согласилась с ним Лола, —доверчивость — это мой главный недостаток! И вообще — единственный! Я действительнослишком легко верю людям, в особенности мужчинам. Вот тебе, например…
— Мне ты должна верить, — вставил реплику Маркиз.
— С чего бы это? — фыркнула Лола. — Как разтебе, Ленечка, можно верить только в самом крайнем случае.., если уже просто неостанется другого выхода! Правда, Пуишечка? — обратилась она к своемулюбимцу, высунувшему из-за двери ванной свой любопытный нос.
